Бьянка Питцорно - Удивительное путешествие Полисены Пороселло

– Ты что, собираешься давать представления в одиночку?! – недоверчиво спросила Полисена.

– Я не одна. Нас шестеро: пес, медведь, гусыня, мартышка, шимпанзе и я. Труппа Жиральди со своими зверями-циркачами в полном составе!

– Как же вы теперь будете, без старика-то?

– Уф-ф! В последнее время этот пьяница больше не участвовал в представлениях. Он только и делал, что собирал деньги и пропивал их в кабаке. Нам будет намного лучше без него.

Полисену потрясло это безразличие, даже бесчувственность, ведь девочка почти с радостью говорила о смерти дедушки. Такая маленькая – а столько цинизма!

С другой стороны, конечно, старик Жиральди часто избивал ее, оскорблял и морил голодом, так же как и зверей. Об этом знали все в графстве Камнелун, но никто не осмеливался вмешиваться, потому что, во-первых, многие считали, что девочка заслуживала этих наказаний, во-вторых, потому что старик был вспыльчив, приходил в ярость даже при посторонних и грозился натравить собаку с медведем на всякого, кто посмеет сунуть свой нос в дела, которые он называл «семейными».

Только перед купцом Доброттини он немного робел и принимал от него упреки за свое отношение к Лукреции. Все думали, что девочка была его внучкой, но это не так.

– Теперь он умер и не сможет больше пугать меня приютом, так что я могу говорить правду, – окончила маленькая бродяжка свой рассказ.

Она не была найденышем, а всего лишь сиротой, дочерью очень бедных батраков из Болотиса. Они умерли во время эпидемии чумы, опустошившей всю деревню. Одна лишь Лукреция выжила, и старик Жиральди, который раз в год давал представление в тех краях, нашел ее как раз вовремя, иначе она бы умерла с голоду, и взял ее с собой. Это произошло много лет назад. Сейчас Лукреции было примерно девять лет – «как госпоже Ипполите», и ей пришлось обучиться цирковому искусству, чтобы зарабатывать на жизнь. Она исполняла комические номера со зверями, гадала по ладони и умела много других вещей, от которых три сестры Доброттини и другие дети из Камнелуна приходили в восторг, когда труппа Жиральди выступала в их городе.

Сколько себя помнила Полисена, каждый год старик с девочкой приезжали в Камнелун накануне Пасхи и оставались там дней десять, давая представления каждый вечер на городской площади.

Они спали под портиком церкви, но если было еще холодно, то Виери Доброттини приглашал их на ночлег к себе в кладовые, где хранились товары и повозки, – она находилась на нижнем этаже дома, – и посылал им каждый вечер горячую похлебку и хлеб. Старая Агнесса всякий раз, готовя для них поднос, ворчала:

– Наш хозяин слишком доверчив! Оставить их одних посреди всего барахла! И даже не закрыть снаружи на ключ! А если исчезнет пара мешков с мукой или тюков с шелком?

Она не принимала возражений остальной прислуги, которая, как и хозяева, верила в порядочность циркачей. Хотя бы потому, что если власти прознают об их воровстве, то не позволят больше давать представления на городских площадях.

На это Агнесса мрачно возражала:

– Ага, в одно прекрасное утро власти найдут всех нас в своих постелях с перерезанным горлом!

Дело в том, что ей не нравились бродяги. Не нравились люди с развязной речью. А главное, ей не нравилось, что обе младшие девочки постоянно норовили убежать из-под ее бдительного ока и спуститься в кладовую, чтобы погладить необычных зверей, хотя все они были приручены и беспрекословно слушались хозяина и его маленькую помощницу.

– Это не исключает того, что у них полно вшей и блох! – ворчала Агнесса и вечером долго расчесывала волосы Ипполиты и Петрониллы густым гребешком, смоченным в горячем уксусе, и выкуривала ненавистных букашек из их одежды какими-то травами.

Одна только Полисена не наведывалась в кладовую – в отличие от сестер, она целыми днями была на уроках, и поэтому ей не довелось подружиться с Лукрецией и ее зверями. Но она восхищалась ею на площади и возвращалась снова и снова посмотреть представление, завидуя ловкости и уверенности, с которыми светловолосая девушка демонстрировала самые сложные и рискованные трюки.

Теперь-то она поняла, что Серафима имела в виду именно Лукрецию, когда сказала: «Ни одна девочка их хорошей семьи не стала бы демонстрировать всем свои ноги, будто дочка циркача».

Когда она это сказала? Только вчера? Полисене казалось, что прошла целая вечность.