Робин ЛаФевер - Теодосия и последний фараон

Откуда-то вернулась Исида и вспрыгнула мне на колени. Барути протянул свою руку, и Исида позволила ему погладить себя.

– Даже у вашей кошки много граней, – продолжил Барути. – Для вас она – любимица, для мышей – страшная хищница, а для богов, например, это сосуд, который они могут наполнить своей волей и влиять через него на окружающий нас физический мир.

– Кто моя кошка? – переспросила я.

– Разве вы не знаете, что она – бау ? – удивился Барути.

Я посмотрела на Исиду, млевшую, зажмурив глаза, под узловатой рукой Барути, и призналась:

– Не знаю. Между прочим, о том, что такое бау , я вообще понятия не имею.

– Бау – это небесный вестник, посланный богами, чтобы оказать помощь. Или, в редких случаях, причинить вред.

– Вы хотите сказать, что моя кошка была послана мне богами?

– Думаю, что да. Она – необыкновенная кошка.

Я попробовала вспомнить, каким образом вошла в мою жизнь Исида. Странно… если подумать, в один прекрасный день она действительно просто… появилась . Мне тогда исполнилось семь лет, и я впервые начала приезжать в музей вместе со своими родителями и впервые ощущать дрожь и бегущие вдоль моего позвоночника ледяные лапки – тогда я еще не могла объяснить, что это такое. В тот день мы решили, что кто-то из рабочих забыл закрыть окно или дверь, и кошка зашла в музей согреться. А оказывается, ее послали мне боги. Уфф! В голове не укладывается! Возможно, вообще ни за что не поверила бы в это, не случись со мной за последнюю неделю столько магических и невероятных событий.

Из маленькой боковой комнаты вышли четверо Урет Хекау и майор Гриндл.

– Табличка готова, – объявили они.

– Очень хорошо, – откликнулся Хальфани. Он скатал лежавшую на столе карту и засунул куда-то себе под одежду. – В таком случае пора.

– Пора, – повторили остальные уаджетины.

– Боюсь, мне нужно сейчас быть там, – сказал Барути.

– Нужно?

– А вы думаете, я здесь только для того, чтобы утешать и поддерживать вас? Нет, у меня есть и другие обязанности. Я должен, например, помочь бойцам приготовиться к схватке и помолиться богам. – Он похлопал меня по ладони, а затем, кряхтя, поднялся на ноги.

Барути уходил от меня вдоль подземного зала и с каждым шагом казался мне все выше, все крепче, все моложе – я даже протерла глаза, пытаясь понять, что это – сложный оптический обман или очередной магический трюк.

Исида спрыгнула у меня с колен и поспешила за Барути. Поскольку мне совершенно не хотелось оставаться одной в полумраке, я тоже двинулась следом. (Ну хорошо, хорошо, не буду. Да, мне просто любопытно было посмотреть, что они там собираются делать. А что, вам на моем месте не интересно было бы?)

Помещение, где все собирались, оказалось своего рода святилищем со стоящими перед входом в него тремя статуями. Я узнала их: Сехмет, Манту и сам Сет. Трое самых агрессивных и злобных египетских богов.

Я встала у стены рядом с майором Гриндлом, Ядвигой и Румпфом.

– Это будет очень познавательно, – негромко сказал мне майор.

– О да, – вздохнул Ядвига. – Если, конечно, боги не испепелят нас за то, что мы суем свой нос куда нас не звали.

– Если хотите, можете подождать нас снаружи, – заметил ему майор.

Ядвига меланхолично посмотрел на майора и ничего не ответил.

По приказу Барути уаджетины (а их, как я уже упоминала, было человек тридцать) сбросили свои черные верхние накидки и остались в тонких белых рубахах, но ненадолго.

Еще один приказ Барути – и воины вытащили руки из рукавов рубашек и обнажили свои торсы – прихваченные на талии поясами, рубашки белыми пузырями повисли за спинами уаджетинов.

– Не уверен, что вам следовало бы видеть это, – негромко заметил, обращаясь ко мне, майор.

Я ответила ему взглядом, в котором он мог прочитать мой ответ: «Только попробуй меня отсюда выгнать!» Майор прочитал, хмыкнул и снова переключил свое внимание на уаджетинов.

Все воины имели татуировку Урет Хекау – обернувшуюся вокруг запястья змею. Следовательно, все они были не только воинами, но и очень сильными магами. Пожалуй, это не оставляет Змеям Хаоса ни единого шанса.

К Барути присоединился Фенуку и еще четверо жрецов. Фенуку зажег лежащую в маленькой бронзовой жаровне щепотку сушеных трав, и по святилищу поплыл тяжелый, сладкий, пряный аромат. После этого четверо жрецов перешли к небольшому жертвеннику с лежащими на нем палитрами и ритуальными трещотками – систрумами. Каждый жрец взял по палитре, и все четверо двинулись вдоль стоящих в ряд воинов Гора, останавливаясь перед каждым из них, чтобы начертить на телах уаджетинов какие-то знаки. Приглядевшись, я поняла, что это символы силы и стойкости.