Кэти Аппельт - Ночь голубой луны

Разве все вокруг ещё не поняли, что она взрослый, ответственный человек?

Синь никогда не оставляла её одну. Даже ненадолго уходя из дому, она брала Берегиню с собой или отводила её к соседям – к месье Бошану или к Доуги в «Автобус». Именно там – у месье Бошана или у Доуги – проводила время Берегиня, когда Синь уходила на работу в бар «Весёлая устрица». Но сегодня был нерабочий день. День гумбо.

Пустая банка из-под соуса – это был шанс. Шанс, который нельзя было упустить.

– Я быстренько. Одна нога здесь, другая – там, – торопливо пробормотала Синь. В дверях она обернулась и, подняв палец вверх, сказала: – Присматривай за кастрюлей. Если ру снова начнёт кипеть, убавь огонь и помешай его ложкой, а то мы потом с тобой плиту не отмоем.

Берегиня кивнула и помахала Синь рукой. Её сердце, словно птица, билось в грудной клетке. Дверь закрылась. Синь ушла.

Одна!

Сама себе хозяйка.

Одна дома.

Наедине с крабами.

Сколько же у неё времени? Синь нужно пятнадцать минут, чтобы доехать до магазина и обратно. Примерно столько же она проведёт в магазине. Полчаса. Синь вернётся через полчаса, и ни минутой позже.

Ни минутой позже.

Берегиня заглянула в бак. Крабы были прекрасны – коричнево-бело-голубые панцири в форме сердечек!..

Берегиня наклонилась и потрепала Верта по голове.

– За дело, дружок!

«Гав! Гав!» – ответил Верт и забился под стол.

Он всячески старался показать, что он здесь ни при чём.

Радость накатила на Берегиню, словно свежая, прохладная волна, словно она окунулась в шумный пенный прибой или только что залпом выпила большой стакан газировки и теперь весёлые пузырьки лопались у неё под кожей, приятно холодили и покалывали всё тело – от пят до макушки.

Надо было спешить. Синь вернётся через полчаса, и ни минутой позже.

Синь села в зелёный «додж-универсал» и повернула ключ зажигания. Пока мотор грелся, она привычно пробормотала дорожную молитву водителя и положила руки на руль. Машина тронулась с места и покатила по дороге.

Когда-то, много лет назад, Мэгги-Мэри ехала по шоссе в этой самой машине, сидя за этим самым рулём, и подобрала Синь.

Синь стояла на обочине дороги. Совсем одна, держа в руках деревянную миску – единственное своё достояние. У неё были только эта большая деревянная миска, которую она изо всех сил прижимала к груди, да два доллара, которые она засунула в свои старенькие ботинки. Больше у неё не было ничего – ни одежды, ни вещей. Хотя нет, было ещё кое-что: огромное желание во что бы то ни стало покинуть унылые равнины Центральной Айовы. И тут свершилось чудо. Вдруг возле неё затормозил зелёный «додж», и уже через минуту он увозил её из Айовы сюда, в Техас, к побережью Мексиканского залива. Он увозил её от постылых кукурузных полей, ферм и силосных башен, уныло торчащих на горизонте, от суровых зим с грязно-белыми, подтаявшими сугробами и родного дома, где её, как огнём, жгли воспоминания о детстве и о родителях, погибших в аварии на шоссе, когда ей было всего одиннадцать.

А здесь… Здесь всюду только пальмы, песок и вода. Среди бескрайних полей Айовы она чувствовала себя, словно узник в тюрьме. А здесь, в замкнутом мирке Устричного посёлка, ей было хорошо и привольно.

Она приехала сюда вместе с Мэгги-Мэри и нашла здесь дом, уютный и тёплый.

Синь миновала ворота парка, подъехала к Устричному шоссе и вдруг заметила, что до сих пор сжимает в левой руке пустую банку из-под томатного соуса. Бросив её на сиденье, она взглянула в зеркало и увидела свой призрачно-голубой дом с белой крышей. Он быстро удалялся и становился всё меньше и меньше. Ещё мгновение – и он исчезнет за поворотом. У Синь внезапно перехватило дыхание.

– Боже мой! – прошептала она. – Берегиня! Что же я наделала? Зачем же я оставила её одну?

Она ударила по тормозам. Раздался визг, машину занесло, и Синь, едва не угодив в кювет, в последний момент резко повернула руль. «Додж» как вкопанный замер на середине шоссе. Откинувшись на спинку сиденья, Синь перевела дух и вдруг подумала о Доуги.

Конечно, гумбо получился бы вкусным и без мексиканского соуса с красным перцем. В любой другой день она могла бы обойтись без него. Но только не сегодня. Сегодня гумбо должен быть идеальным. А для этого туда нужно было положить всё, что перечислено в рецепте.

Сегодня ночь голубой луны. Она повторится не скоро, только через несколько месяцев. К тому моменту много воды утечёт. Нет, откладывать больше нельзя. До следующего тринадцатого полнолуния её решимость может улетучиться.