Василий Лебедев-Кумач - Избранное - стихотворения, песни

Я весь в строительном огне.

Но пусть построят поуютней

Квартирку мне! Квартирку мне!

Гуляет сатирический кнут Лебедева–Кумача по спинам чинуш, рвачей, обывателей. Наблюдательно и зло, с виртуозной ловкостью и неутомимостью он ведет свою работу сатирика, во многом перекликаясь с аналогичной работой Маяковского.

Лебедев–Кумач с одинаковой прямотой врывается и в затхлую мещанскую семейку, и в затхлую литературную среду, от него одинаково крепко достается и «пижону–лежебоке», и бездарному окололитературному подлипале.

Пережитки старого, более всего оседающие в быту, в полумраке обывательского уюта, подвергаются атаке во многих сатирах Лебедева–Кумача.

Таков «Либерал», по существу, занимающийся укрывательством человеческих подонков, со своей пошлой фразой: «Ведь человека надо пожалеть!» Таков завлит театра:

Видна работа,

Но только что–то

Немножко будто бы темно…

Как будто где–то

Чего–то нету

И что–то не разрешено!

Вы от чего–то здесь ушли

И что–то как–то не нашли…

И даже факты,

Представьте, как–то…

Представьте, как–то не дошли!

Остры фельетоны «Сам» не в духе», «Обычная пытка» и особенно короткое, запоминающееся, зрительно яркое стихотворение «Знакомая пара», сатирически изобличающее мещанскую дамочку, уцелевшую от дореволюционных времен.

Лоб скрывает искусная челка,

И в улыбке застыли уста.

Тело в платье из лучшего шелка,

А душа безнадежно пуста.

А затем поэт изображает законного супруга этой дамочки:

Он готов и к суду и к растрате,

Он встает в предрассветную рань,

Чтоб иметь у себя на кровати

Молодую, красивую дрянь.

Это уже сказано по–маяковски грозно, обнаженно, прямолинейно. Подобные разящие поэтические формулы встречаются не только в больших сатирических стихах Лебедева–Кумача, но и во многих вещах так называемого «малого жанра» — в плакатах, в газетных экспромтах и эпиграммах. Вот так, например, «припечатал» Лебедев–Кумач одного небезызвестного агрессивного «деятеля»:

— Ты мундир мой перешей–ка! —

Маннергейм сказал жене, —

Он вот здесь, у перешейка,

Что–то горло давит мне…

И на упрек студенток Института цветных металлов, где, по признанию поэта, ему было сказано:

Вы слишком злы. Вы не поете

Легко, лирично и тепло.

На каплю лирики берете

Вы публицистики кило.

Ваш стих всегда кого–то ест.

Как это вам не надоест? —

Лебедев–Кумач ответил точно и уверенно в 1933 году:

И мы сумеем грянуть песню,

Чтоб от нее сердца цвели —

Сильней, лиричней и чудесней

Всех прошлых песен всей земли!

И уже в следующем, 1934 году вся советская страна запела «Марш веселых ребят». В. И. Лебедев–Кумач становится песенником, да еще каким!

Знание законов песни, творческая любовь к этому жанру позволили поэту проводить такой словесный отбор, так удачно «свинчивать» и «подгонять» песенную строку, что при всей ее

простоте поэтическая фраза песен Лебедева–Кумача сохраняет в себе прелесть подлинно художественной образности.

Как невесту, Родину мы любим,

Бережем, как ласковую мать.

Эти прекрасные слова в нашем сознании уже приобрели клятвенную власть, но вслушайтесь в них еще раз — и вы почувствуете, как вновь и вновь счастливый трепет пролетит по жилам.

Холодок бежит за ворот,

Шум на улицах сильней.

С добрым утром, милый город —

Сердце Родины моей!

Волнующая свежесть живет в этих словах о нашей Москве.

Или возьмем «Песню о Волге». Сколько в ней подлинно русской национальной силы и звучности, сколько живописного простора и воздуха!

Оптимистические, задорные куплеты Лебедева–Кумача отличаются необычайной жизненной силой. Воспитательное их значение очень велико. В них выразилось мировоззрение советского народа, народа–победителя.

«Песня хороша только тогда, когда самому ее хочется запеть, когда она звучит от всего сердца», — говорит Лебедев–Кумач и блестяще подкрепляет свою мысль на практике. От всего сердца звучат песни Лебедева–Кумача во славу нашего многонационального народа, во славу социалистического отечества.

Жизнеутверждением, радостью и мужеством веет от песенных строчек, когда поэт говорит о наших советских людях, об их великих справедливых делах; гневом и суровостью проникнуты они, когда речь идет о врагах советской отчизны.

А сколько изобретательности, сколько выдумки расточает поэт в песнях для детей! Вот, например, детская «игровая». Это музыкальная, ритмическая игра, увлекательная и заразительная, как «жмурки», как «палочка–выручалочка». Игровые элементы в ней гармонируют с хоровыми: