Юрий Фадеев - Записки «русского азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России [Издание второе, измененное, добавленное]

Лёня Кротов! Ты помнишь общагу?
Восемь коек, железная печь.
По утрам на трамвай даём тягу-
Надо что-то из лекций извлечь!

Как и все мы «стилягами» стали,
Научились вертеть «чарльстон»,
Брюки «клёш» пополам заужали,
Как могли, так держали фасон.

Лёня Кротов – почтеннейший Metr,
Педагог сединой убелён,
Ты полпред нашей юности в ВУЗе
И за то, тебе низкий поклон!

Ишак и бабай в чапане,
Привычно спешат к чайхане.
У речки тенистый платан,
Прохлада, друзья, достархан.

Седобородые «йоги»
Сидят, свернув в калачик ноги,
Зеленый чай и пиала -
Воспоминанья, жизнь, дела…

На достархане - «дамский пальчик»,
Лепёшки предлагает мальчик,
Никто ни вспомнит про вино,
Так в чайхане заведено!

Уж полдень и обед готов:
Шурпа, лагман, душистый плов,
Самса в тандыре поспевает -
Чайхана гостей встречает!

Всё реже ностальгией я страдаю,
Но в чайхане хотел бы выпить чаю!

Распался Союз. Мы – ничейный народ.
Из Азии Средней начался исход.

Но Родина - мать не ждала сыновей,
Чело плащаницей укутали ей.

В Госдуме закон разработал мутант:
Репатриант – бесправный мигрант.

А дальше бал правит чиновничья рать,
И то, что ты русский – ей наплевать.

За паспорт, гражданство нас унижают,
По временной квоте жить вынуждают.

Те кто нас гнобил - с ухмылкой снуют,
«Двуглавых орлов» им, как кур продают.

Чужие мы в Азии - лишние тут,
Отечество предков - казённый приют.

Демографы в панике -
Русь вымирает.
Что с внуками будет, что их ожидает?

Настал новый век
И опять испытанья,
Но нет осознанья, за что наказанье?

Кто русский в России?
Мы всё вокруг губим,
Чужих привечаем, друг - друга не любим!

Духовность теряем,
Кто предки – не знаем,
Что Богом дано нам - на «зелень» меняем!

Мы предали Русь?
Нас Всевышний карает?
На Русской равнине народ вымирает…

В судьбе моей
Таруса не случайно.
То Божий промысел
Иль рок слепой,
Есть тайна Не разгаданая мной.
Таруса осень моих лет.
Здесь «мэтров» творчество
Неизгладимый след.
И этот Мир,
И быстротечность бытия,
В котором я Пусть скромный, но поэт.

В миру -
обречены мы суетится.
В деревню!
Ждёт она как мать.
Твой блудный сын -
позволь мне поклониться
за твой приют,
земную благодать.
За то, что здесь
свободен словно птица
транзистор, ручка, да тетрадь.
В камине огонёк мерцает,
свечи огарок чуть коптит,
душа блаженно замирает.
Я жду - она заговорит…

Встанешь пораньше в деревне,
Господи, как хорошо!
Дождик пролился намедни,
Звон колокольный к обедне,
День проживёшь не последний,
Что тебе надо ещё…

Не жалую я белые цветы,
Что apriori нежны и чисты.
Мне в Подмосковье
Солнца не хватает ласки,
А белое, не добавляет
Яркой краски,
И даже куст
Прекрасной белой розы!
Напоминает зиму и морозы.

Беспечно пьём пиво и слушаем «рэп»,
А где-то курлычет последний вальдшнеп.
Он в сумерках ночи рискнёт на полёт,
Но метким дуплетом убьют его влёт.
Охотник доволен - всё в жизни «О, кей!»
Накормит вальдшнепом жену и детей,
Потом перед теликом сытно рыгнёт
И мы все довольны - вальдшнеп «не умрёт»,
Есть «Красная книга» - она помянёт.

Длинные тени накрыли мой сад,
Лето прошло - не вернётся назад.

В золото лес поменяет наряд,
Клином на юг журавли пролетят.

Осень по - бабьи одарит теплом,
Чтобы в зиме раствориться потом.

Зимушка русская – хмарь, холода,
Солнышко балует лишь иногда.

Зимняя стёжка растает весной,
Снова скворцы возвратятся домой.

Всему у природы свой смысл и черёд.
Время былое никто не вернёт…