Георгий Бореев - Книга стихов «Орфей»

Там, в снах и в небесах,
Люблю тебя, Даная,
А здесь в земных лесах
Пройду – и не узнаю…
Я – ливень золотой,
Там я люблю красиво,
А здесь я снег седой -
Иду сквозь ночь курсивом…
И сон не долюбив,
И снег не пересеяв,
Иду я мимо див -
Ты мне должна
Персея…

Он не поведал, первый друг,
Что все мужчины – демоны:
Когда касался ее рук,
Искрило – как меж клеммами.
Пылал пожар стыдливых щек,
Когда на сено падали…
Он не поведал ей еще,
Что все мужчины – падали…

Деревца зеленые потОпали,
Дружною толпою на юга.
Вместо них пришли кусты и тОполи,
Встали, словно желтые стога.
И висит звезда моя над пашнею,
Как давно созревшее зерно.
Говорю ей: «Падай!»
Только страшно ей,
Отвечает: «У тебя темно…
У тебя там масло, как положено,
Аннушка пролила под трамвай,
Облака из сливочных мороженных
Улетели на курортный рай.
А еще к тебе стучится веточкой
По ночам подружка – из берез,
В желтой продуваемой жилеточке
Для слез…»

И брал тебя – не девочкой,
И отпускал – не с мальчиком.
На что же ты надеешься,
Подманивая пальчиком?
Сыграли грозы реквием,
Ушли в запой соловушки:
Не буду больше рекрутом
И ректором для вдовушки.
И нет меня, и – нетушки;
А если вспомнишь маменьку –
Вот здесь я покраснеть хочу
И в угол встать, как маленький…

Тоскует глина по рукам моим,
Грустят ладони по любовным чувствам,
И девушки летают, словно дым
Ольховый, над шедеврами искусства.
Я ухожу в Небесную купель,
Я не поддамся алчным искушеньям,
И чтоб достичь свою земную цель,
Я стану вновь туманом и мишенью…
Внизу, на переплав в Тартарары,
Летят со стоном роботы из глины,
Поют небесных ангелов хоры
Над вздыбленной и рухнувшей долиной.
Так Высший мир, поднявшись на ребро,
Сметает вниз полулюдей планеты.
Парят над бездной те, кто нес добро
И соткан был из творчества и света…

Написал художник чудо
Божьей искрой в темноте:
Вышла Дева ниоткуда
И осталась на холсте.
Проплывает вечность льдиной.
Зажигает в людях кровь
Недоступная картина –
Настоящая любовь.
Тянет падших к совершенству,
Тянет к Деве чернь и власть:
Дети пробуют блаженство -
Сжечь, купить, убить, украсть.
Восстают из праха люди
Догрешить и дострадать,
А с картины всех их любит
Нестареющая Мать...

Увижу ль тебя я на улице,
Кивну ли в трамвае, и вновь –
Обида заставит зажмуриться,
Защиплет ресницы любовь…
Теснят меня стирки и завтраки,
И жгут потолки – как угли…
Я голову вскину внезапно –
Ресницы чтоб не потекли.
Я тоже просила у ангелов
Любви – окрыляющей кровь.
Но Анна моложе…. Ах, Аннушка –
Наехал трамвай на Любовь…
И все же – пусть люди, как клоуны,
И снег, как прохожий, стоит:
О, как хорошо быть целованной
При всех – даже в тридцать… на вид!
Быть вновь расцелованной, гордою –
У Анны твоей на виду! –
Пусть даже тобой, безголовым, блин,
А после – гореть, хоть в аду!..

В память о твоем колечке,
О разлучном, золотом,
Посадил весной я речку
В огороде под кустом.
Я поил ту речку чаем,
Приносил ей облака –
И большая-пребольшая
Нынче выросла река.
О тебе не плачу боле –
Но река смела кусты,
И плывут по ней на волю
Пароходы и киты!
Утонули в ней березы –
Море плещет у плетня…
Это кто роняет слезы,
Вспоминая про меня?..
У тебя ведь все – как надо:
Муж при деле, при уме.
Ну не плачь, прошу, не надо –
Я ведь плавать не уме…

Я принесу из чащи
От ворона перо
Чтоб мне писать им чаще
Про мудрое добро.
Еще я срежу вербу,
Подружке подарю,
Чтоб в ней окрепла вера
В весеннюю зарю.
Пусть веточка не знает,
Что сломана она –
Как фея расцветает
У зимнего окна…

Дорога полотенцем белым
Лежит за домом – до небес.
На белом вышивает белок
Иголками сосновый лес.
Еще лес вышивает Солнце,
Как рыжий хлеб на рушнике;
Еще – село, что по оконца
Вросло в сугробы вдалеке.
А там, где снег не до окошек –
Двух снежных баб, еще – ребят;
В селе хвостами сытых кошек
Дымы над избами стоят.
Сосны зеленые иголки
На белом вышивают там,
Как три огромных серых волка
За мною скачут по пятам.
И как я падаю в канаву -
Летят за мною звери в снег;
Там я волкам за ухом правым
Чешу, шепчу им про коллег,
Которые дики и страшны –
Таким лишь в городе и жить,
Чтоб вечером ходить к Наташе
И губы о ладонь тушить…