Сакариас Топелиус - Канал принца Флурио

— Пожалуйста, тише! Молчи! Это — великая тайна! Но вот и сам принц!

Вереск приподнялся на своем тоненьком стебельке, а Брусничник, Воронья Ягода и Черничник начали толкать друг друга; Кошачьи Лапки вступили в спор с Сосновыми Шишками и Куриными Ягодами [1] Растение с мелкими черно-красными цветами. . Всем хотелось увидеть принца.

— Дорогой мой, — сказал Цветок Земляники Сморчку, росшему на склоне холма, — позволь мне взобраться на твою широкую бурую спину!

Еще ниже по склону, там, где расстилался луг, послышалось шушуканье среди множества любопытных и болтливых цветов.

— Приезжает принц, наш красавец-принц, наш собственный любимый юный принц! Зачем он приезжает? И почему с ним столько работников?

— Я знаю, — молвил Подснежник. — Он будет строить замок.

— Или загон для львов, — вставил свое слово Лютик.

— О горе нам, тогда львы нас затопчут! — закричала Ромашка.

— Им уколют ногу! — пригрозил Репейник.

— Предсказываю, он построит домик для бабочек и мотыльков, — вставила свое слово Полевая Гвоздика-Травянка.

— Тогда у наших дам появятся и благородные кавалеры во время комариных плясок, — прошептал Красный Клевер.

— Коли бы все так было ладно… — вздохнул Куст Шиповника.

Но Куст Можжевельника поведал Вереску в знак величайшего доверия, что принц собирается здесь, на Лесном холме, проложить канал!

Всеобщее изумление!

— Канал? А что это такое?

— Никто толком не знает, — ответил Папоротник. — Но что этот канал своего рода канальство, будьте уверены!

Муравьи и все прочие насекомые полагали, что свершили великое деяние, проложив тропку шириной в два пальца от Лесного озерца к морю. Но тот, кто вовсе не восславил их великий труд, был принц Флурио.

— Несчастные! — воскликнул он. — Разве я не приказал вам вырыть канал, а вы проложили лишь муравьиную тропку.

— Нет, послушайте-ка теперь нас, Ваше Королевское Высочество, — пропищала старая разумная Муравьиха, заползая на голенище сапожка принца. — Ведь мы и вправду несчастные, это наша профессия, но чем иным должен быть канал, как не муравьиной тропкой?

— Канал, — стал объяснять принц, — это широкий и глубокий ров для стока воды, где могут плыть корабли и где можно грести на лодке.

— Вот как! — воскликнула Муравьиха. — Призови тогда Крота, он знает толк в такой работе.

Принц призвал Крота.

— Ты умеешь рыть землю? — спросил он его. — Да, именно ты?

— Еще бы… Умею, — ответил Крот.

— Вырой мне тогда канал от Лесного озерца к морю. Коли не справишься один, возьми с собой всех крыс и мышей. Завтра вечером все должно быть готово!

— Положись на меня, — заверил его Крот.

Назавтра вечером принц вернулся обратно и обнаружил лишь маленький ход под поросшим травой валом, ход такой ширины, что Крот мог свободно проползти через него.

— Это еще что? И ты называешь это — канал?

— Так называем это мы, — заверил принца Крот.

— Как может животное быть таким глупым? Кого ж мне заставить теперь рыть канал?

— Я не гожусь, так разве что кабан подойдет? — пискнул Крот, сморщив от обиды рыльце. Не по нраву ему было, когда его называли глупым, да еще так, чтоб все это слышали.

Принц призвал Кабана.

— Можешь вырыть канал? Но канал настоящий, понимаешь? Не такой вот маленький да узкий кротовый ход.

— Дело для меня нехитрое, — хрюкнул Кабан, — ведь я этим все дни напролет только и занимаюсь.

— Ну ладно, возьми с собой своих кабанят-поросят, да чтоб все было к завтрашнему дню готово! Но помни: канал нужен — настоящий!

— Да, совершенно настоящий канал! — пообещал Кабан.

На третий день принц вернулся и обнаружил, что весь Лесной холм изрыт дикими свиньями, да так, что там пятнышка зеленой травы не осталось. Подобного свинства ищи хоть семь миль окрест, и то не отыщешь!

— Что? И это — совершенно настоящий канал?

— Так называем это мы, — хрюкнул Кабан.

Добрый принц потерял всякое терпение, и его хлыст для верховой езды пустился плясать по спинкам поросят так, что их щетинка встала дыбом от испуга.

— Ах, несчастный я принц, что же мне теперь делать — тащить сюда, в такой дальний путь, моих слонов из Африки?

Никто из животных не осмелился ответить принцу. Но старая шишковатая Сосна, росшая у лесной опушки, что-то пробормотала, вернее, бормотанье послышалось в гуще ее ветвей.