Яков Перельман: Чудо нашего века

— Как им быть? Только познакомишься с кем-нибудь, как уже едем в новый город, и знакомство прекращается. Дважды в один город не приезжаем. Да и не любит дядя, чтобы я заводил знакомства. Я и к тебе пришел украдкой: дядя не знает, его дома нет.

— Почему же не хочет дядя, чтобы у тебя были знакомства?

— Боится, чтобы я кому-нибудь не открыл секрета.

— Какого секрета?

— Да фокусов. Никто тогда на представление ходить не станет. Что за интерес?

— Так это, значит, были фокусы?

Феликс молчал.

— Скажи, это фокусы были, что вы показывали с дядей? Да? Фокусы все таки? — дознавался я.

Но не так-то легко было заставить Феликса говорить об этом. Он не поворачивал головы в мою сторону и перелистывал альбом, не произнося ни слова.

— А есть у тебя Аравия? — спросил он наконец, перелистывая альбом марок и словно не слыхав моих настойчивых вопросов.

Я понял, что добиваться от него ответа бесполезно, и занялся показыванием моих редкостей.

В тот вечер я не узнал от Феликса ничего такого, что могло бы объяснить мне загадку «чуда нашего века».

все-таки я добился своего! На второй день Феликс открыл мне секрет необычайной памяти. Не буду подробно рассказывать, как сумел я расположить его к откровенности. Пришлось расстаться с дюжиной редчайших марок; я выложил их на стол, и Феликс не устоял перед соблазном.

Это было на квартире у Феликса. Я пришел, как было у нас заранее условлено, потому что Феликс еще вчера знал, что дядя отлучится на ближайшую станцию.

Прежде чем открыть тайну, Феликс заставил меня долго и торжественно клясться, что я «никогда — никому — низачто» не скажу о ней ни единого слова. После этого он написал на полоске бумаги следующую табличку:

С недоумением смотрел я то на бумажку, то на Феликса, ожидая пояснений.

— Видишь ли, — начал он, таинственно понизив голос, — видишь ли, мы заменяем цифры буквами. Нуль заменяем буквой Н, потому что с нее начинается слово «нуль», или же буквою М.

— А почему М?

— Созвучно с Н. Единицу заменяем буквой Г. потому что писанное Г похоже на I:

— Откуда же буква Ж?

— Часто Г переходит в Ж: бегу — бежишь.

— Понял. Буква Д отвечает 2, потому что «Два», а Т созвучно с Д. Но почему К — три?

— Состоит из трех черточек. А Х произносится сходно с К.

— Хорошо. Четыре — Ч или созвучное с ним Щ. Пять — П, или созвучное Б; шесть Ш. Но почему Л?

— Просто так. Прямо надо запомнить: 6—Л. Но зато «Семь» — С или З; восемь В или Ф; это понятно.

— Да. Но отчего 9—Р?

— В зеркале 9 похоже на Р.

— А Ц?

— Хвостик, как у девятки.

— Таблицу запомнить нетрудно. Но я еще не вижу, к чему она.

— Погоди. В табличке одни только согласные звуки. Если соединить их с гласными — ведь гласные сами по себе не означают цифр — то можно составить слова, которые в то же время будут выражать числа.

— Например?

— Например «окно» означает 80, потому что К—3, Н—0.

— И всякое слово может означать число?

— Конечно.

— Ну, «стол»?

— 736: с—7, т—3, л—6. Ко всякому числу можно подобрать слово, хотя это не всегда легко сделать. Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Ну, так это можно выразить словом «годы»: Г—1, Д—2.

— А если бы было 18?

— Тогда «жук»: Ж—1, К—3

— А 453? — спросил я наобум.

— «Чубук».

— Занятно! Это, конечно, помогает тебе запоминать числа. Но ты ведь повторял длинный ряд слов. Как же это?

— Дядя придумал счетные слова от 1 до 100. Вот первые десять:

— Ничего не понимаю! Что за «счетные» слова?

— Ну, недогадливый! «Еж» это 1, потому что Ж—1; «яд» — 2; «Ока» — 3; «Щи» — 4…

— Понял! «Обои» — 5, потому что Б—5; «Шея» — 6…

— Ну, вот. Ты видишь сам, что запомнить эти слова совсем нетрудно. А держа их в голове, ты можешь уже привязать к ним любые 10 слов, какие тебе прочтут.

— Как привязать? Непонятно.

— Напиши какие-нибудь 10 слов, объясню.