Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

Любопытен один из фактов биографии самого Романа Иосифовича. В восьмом классе он поспорил с товарищем, что программа девятого слишком проста. И чтобы окончательно убедить его, сдал летом экстерном экзамен за девятый, сдал на «отлично». Правда, когда осенью Роман пришел в десятый класс, то понял, что знания его недостаточно глубоки и прочны, пришлось здорово потрудиться, дабы не дискредитировать себя в глазах сверстников и учителей. Да и профессором Лившиц тоже стал «досрочно» и считает, что в этом ему очень помогла после института служба в армии полковым врачом — научила дисциплине, организованности, ответственному отношению к порученному делу.

Продолжая тему «Таня — Ира», надо сказать еще и вот о чем: немалое число людей, несомненно одаренных, не испытывают радости от тех дел, что даются легко, без видимых усилий. Известный французский поэт Поль Валери, возведенный соотечественниками в ранг «бессмертных», признавался:

«Я не придаю никакой ценности тому, что мне ничего не стоит. Такая легкость мне всегда подозрительна и даже неприятна. Когда ничто меня не останавливает, я вскоре начинаю испытывать ощущение, что ничего не делается».

Вот ведь как: одни боятся трудностей, пасуют перед ними, другие опасаются легких побед, движения без борьбы. Заметим однако: дерзают плыть против волн отнюдь не одни лишь «бессмертные», а самые простые люди из числа тех, кто трудится бок о бок с нами.

Одну из московских школьниц спросили: какие свои желания выполнила бы она, если бы стала волшебницей, наделенной могучей силой и властью? Она ответила: «Очень хочу знать эту проклятую алгебру, наперекор Илье Васильевичу, который мало верит в меня; знать очень хорошо, даже лучше всех. Но только добиться этого собственными силами, без волшебства». И надо отдать должное девушке: она закончила школу без троек, без осечки поступила в институт и обошлась во всем этом без «чудодейственной» помощи, одним собственным старанием.

Да, особого уважения заслуживают люди, сознательно ставящие перед собой заведомо трудные жизненные, профессиональные цели и достигающие их вопреки сложившимся обстоятельствам. Вот еще один пример из этого ряда.

Среди лауреатов Государственной премии есть человек, послуживший прообразом главного героя «Повести о юности» Григория Медынского. В школе он был энергичным мальчишкой, подвижным и общительным, но в учении тянулся в основном на тройках. И тем не менее после десятилетки пошел в горный институт, то есть в один из самых престижных, где конкурс очень велик. Писатель как-то спросил его: чем он сам объясняет такой смелый шаг? В ответ услышал неожиданное: «Потому что там трудно. Я был очень безвольным, а там и учиться и работать трудно».

Этим живым примером Медынский напоминает: ребенок, подросток, юноша и девушка — растущие существа, сегодня они могут в чем-то отставать от других, а завтра — перегнать кого-то.

Только не следует, юный друг, на основании этого примера оправдывать затянувшуюся собственную раскачку, если она имеет место, делать поспешный и неосторожный вывод, что, возможно, и у тебя когда-то откроется «второе дыхание», что в будущем и ты покажешь свою настоящую цену. Герой Медынского, может, и корит теперь себя за несколько запоздавшее осознание возможностей самовоспитания через преодоление своих очевидных недостатков, через труд. Более ранние начала в таком важном деле, конечно же, куда предпочтительней запоздалых сетований и раскаяний по поводу задержки со стартом. Здесь ведь поистине минута час бережет.

Давайте и поговорим теперь о минуте.

Сколько мудрых умов размышляло над загадкой времени! Что оно есть такое? Откуда появляется и куда исчезает? То его «деть некуда», то нет нисколечко. Минута, час, сутки — вроде бы для всех они равны по длительности, для всех одинаковы. А вместе с тем до удивления разновелики: покуда Фома соберется, Миколка в ту пору вернется… Потому, видать, разновелики, разнозначны, что у одних людей дело в руках спорится, а у других — стопорится, медлится.

Выходит, время — вещь управляемая, зависимая от самого человека?

В известном смысле — да! Эту мысль хорошо выразил поэт:

Это только с философских позиций время — нескончаемо, категория вселенская, великомасштабная, которую можно отделить от человека, абстрагировать. Но для каждого живущего на Земле индивида время всегда конкретно, реально, несет боль или радость, имеет начало и конец, и потому-то так безмерно дорог нам каждый миг бытия.