Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

Приведу пример. Живет и работает в Донецке учитель Виктор Федорович Шаталов. Так вот, у него нет неуспевающих, в с е б е з и с к л ю ч е н и я ученики постигают математику, физику, астрономию и электротехнику только на «отлично» и «хорошо» — в основном на «отлично». Не будем сейчас вдаваться в особенности учительского метода Шаталова, скажем лишь, что он так определяет свой главный педагогический принцип: вселить уверенность подростка в свои силы, сделать его раскованным, увидеть в нем полноценного, способного к творчеству, серьезного человека.

Но ведь такими могут увидеть себя и сами подростки, юноши и девушки, тот же Сергей М. Тогда и дело двинется быстрее, лучше. Не так ли?

Об интересном случае, повлиявшем на ее представление о возможностях школьников, рассказывала одна из начинающих учительниц:

«Шел мой первый урок, и я очень волновалась. Вызвала ученика. Отвечал он плохо, еле вытянул на тройку. Но я ошиблась квадратом в журнале и поставила ему пятерку, которую надо было поставить совсем другому. А журнал считается документом, исправлять в нем нельзя! И я сказала этому ученику: вот что, в следующий раз спрошу у тебя все, что проходили. Когда я его снова вызвала, то очень удивилась: так хорошо он отвечал! Я целый урок его спрашивала и поставила пятерку — теперь уже в дневник.

В чем же дело?

Оказалось, что этот ученик по математике никогда больше тройки не получал и просто потерял веру в себя, в свои возможности. Это был для меня действительно первый урок. Я поняла, что любой человек при желании, при трудолюбии, при вере в свои силы может учиться на «отлично».

Все тот же урок счастливого учения: желание, трудолюбие, вера в свои силы.

Сергей М. завидует тем, кому все дается легко, как бы само собой. Обманчивая зависть. Во-первых, всегда ли он видит, каким соленым потом дается эта, часто кажущаяся, легкость? Во-вторых, легкие победы — необычайно коварная вещь. Сколько молодых людей, подававших в школьные годы большие надежды и уверовавших в свою природную одаренность, очутились в какой-то час у разбитого корыта. И все потому, что оберегали ум, волю, сердце, мускулы от нагрузок, от тренировок на верхнем для них пределе. Не покажется ли вам поучительной на сей счет история, рассказанная читателем одной из молодежных газет в ответ на очередное письмо-призыв о помощи «бесталанному» человеку:

…Жили-были две девочки, две подруги — Таня и Ира. Несколько лет учились вместе, крепко дружили, хотя были непохожи одна на другую.

Ирина была воплощением таланта, по определению восторженных родственников, — «всесторонне развитым ребенком». У нее были способности к пению и рисованию. Она хорошо играла на фортепьяно.

Таня гордилась своей подругой и втайне завидовала Ирине: она не имела и малой доли таких талантов. К пианино, с трудом купленному родителями, подходила со страхом и каждый раз тихо, чтобы не слышала мама, плакала: пальцы не слушались ее. Нетрудная музыкальная вещь, которую Ирина разучивала за час, стоила Тане напряженного трехдневного труда. Зато сколько радости было у девочки, когда она смогла без нотных записей играть несложные произведения Чайковского, Баха, Глиэра. Глядя на нее, Ирина удивлялась:

— Не понимаю, чему ты радуешься? Подумаешь, песенку разучила…

Ире не знакома была радость труда. Схватывая все на лету, она довольствовалась тем, что имела, и не делала усилий, чтобы иметь больше. Таня упорно двигалась вперед, делая все новые и новые успехи, а Ира, несмотря на богатство способностей, застыла на «мертвой точке».

Почему произошло такое? Почему талантливая от природы девочка стала посредственностью?

Ответ, думается, ясен: способности обладают свойством не только «разгораться», но и «гаснуть», если не задается им постоянная тренировка.

Однако у этого ответа есть и продолжение. Его вы сможете уловить из рассказа биофизика, доктора медицинских наук, профессора Челябинского медицинского института Романа Иосифовича Лившица:

— Если бы я стал перед выбором, кого принять на работу: очень способного или человека без выдающихся способностей, но трудолюбивого и настойчивого, я бы, наверное, предпочел второго. У нас нельзя жить на одном вдохновении, нужно уметь после неудач, какие бы они ни были, не разочароваться, не впасть в истерику, а продолжать эту тяжелую, кропотливую работу во имя поиска, во имя открытия. Почти все мои сотрудники — бывшие студенты нашего медицинского института, по общепринятым меркам — самые обычные люди, отнюдь не «сверхчеловеки». Но свои многотрудные обязанности по научному поиску они исполняют достойно, наилучшим образом и результатов достигают значительных.