Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно

Тѣ богачи, у которыхъ не было фабрикъ, владѣли полями, лѣсами и лугами. Свои имѣнія они поручали управляющимъ, а управляющіе заставляли работать на нихъ крестьянъ. И когда крестьяне кончали сборъ хлѣба или винограда, управляющій бралъ большую часть урожая, оставляя имъ лишь столько чтобы они не подохли съ голоду.

Третьи владѣли домами. Тотъ человѣкъ, которому принадлежалъ домъ, въ которомъ жилъ портной, одинъ владѣлъ болѣе чѣмъ ста домами въ Монайѣ. И тѣ, у кого не было домовъ, были принуждены платить то, что вздумаютъ потребовать отъ нихъ за право жить въ этихъ домахъ.

Были и такіе богачи, у которыхъ не было ни фабрикъ, ни полей, ни домовъ, но они покупали у однихъ, перепродавали другимъ и на этомъ наживали богатство.

Ноно слушалъ разсказы портного и не понималъ, какъ это устроили богачи такъ, что на каждаго изъ нихъ работаютъ тысячи рабочихъ. Не могъ понять, почему эти тысячи соглашаются работать не на себя и свою семью, а на богача. Онъ пытался разспросить объ этомъ своего хозяина, но тотъ плохо понималъ его.

— Что ты говоришь! Какъ не на себя работаютъ рабочіе? Да если бы они не голодали, то развѣ они пошли бы работать? Нѣтъ, они еще рады, когда получатъ какой-нибудь заработокъ и смогутъ заработать что-нибудь.

— Но, вѣдь, если бы рабочіе не работали на фабрикахъ богача, на его поляхъ и въ его садахъ, вѣдь богачъ не былъ бы богатъ, у него ничего бы не было, — недоумѣвалъ Ноно. — Отчего же рабочіе не откажутся работать за гроши?

— Попробуй, откажись! А солдаты на что, полиція? Нѣтъ, они заставятъ работать.

— Да вѣдь и солдаты тотъ же народъ, какъ же они будутъ заставлять своихъ же братьевъ?

— Какъ? Да прикажетъ начальство и пойдутъ заставлять, а кто не пойдетъ, съ тѣмъ ужъ сумѣютъ расправиться.

Проходили дни въ разговорахъ и въ работѣ. Ноно познакомился съ городомъ, разнося заказы или бѣгая въ лавки за покупками.

Иногда въ воскресенье, когда не было очень спѣшной работы, портной выходилъ на прогулку съ своимъ ребенкомъ. Ноно сопровождалъ ихъ. Они гуляли по богатымъ кварталамъ, любуясь товарами, разложенными въ окнахъ магазиновъ.

Чѣмъ дальше, тѣмъ больше Ноно научался своему новому мастерству, становясь съ каждымъ днемъ все полезнѣе своему хозяину, и положеніе Ноно понемножку улучшалось. Однажды, когда портной смогъ отложить на черный день золотую монету, онъ далъ Ноно серебряную монетку. Это ему казалось огромнымъ великодушіемъ, хотя онъ далъ Ноно лишь одну двадцатую часть того, что получилъ благодаря труду Ноно.

Портной былъ недурной человѣкъ, но ему казалось, что такъ и должно заставлять Ноно работать и брать всю выгоду себѣ. Такъ всегда дѣлалось въ Плутократіи.

Если работы будетъ достаточно, портной, конечно, возьметъ себѣ и второго подмастерья, потомъ найметъ и хорошихъ рабочихъ, и тогда какъ будетъ хорошо, «зарабатывая» ихъ руками, разбогатѣть, и ему останется лишь выбирать: купить ли домъ или построить фабрику. Когда эти мысли овладѣвали имъ, Ноно казалось, что выраженіе лица его мѣнялось: вмѣсто овцы онъ становился похожимъ на коршуна.

Время шло, и Ноно мало-по-малу привыкалъ къ своей новой жизни. Онъ усиленно работалъ и не пользовался никакими удовольствіями. А отдыха и радостей ему очень хотѣлось.

Единственными хорошими минутами для Ноно были тѣ, когда друзья портного приходили провести съ нимъ вечеръ. Между ними были двое или трое, которые очень нравились Ноно. У этихъ рабочихъ были только человѣческія лица, и Ноно не могъ подмѣтить сходства ни съ какимъ животнымъ.

Когда Ноно разсказывалъ имъ о жизни въ Автономіи, гости портного слушали его съ восхищеніемъ, но мало вѣрили его разсказамъ, или говорили, что все это хорошо для Автономіи, но что для плутократовъ такая жизнь невозможна. Здѣсь необходимо, чтобъ богатые заставляли работать бѣдныхъ, чтобы были законы, жандармы и тюрьмы для недовольныхъ.

Другіе прибавляли:

— Если не будетъ ни полиціи, ни стражи, здѣсь васъ убьютъ на улицѣ и украдутъ у васъ послѣднее!

И только тѣ двое или трое, которые такъ нравились Ноно, вѣрили разсказамъ Ноно и не понимали, почему бы и имъ не жить такъ, какъ живутъ въ Автономіи. Если бы всѣ работали и никто не наживалъ богатства, то имъ не приходилось бы трудиться по четырнадцати часовъ въ сутки за гроши.