С. Узин - Имя на карте

Поистине, эти слова могли бы быть высечены в качестве надгробной эпитафии этому выдающемуся человеку.

А вечными памятниками Василию Михайловичу Головнину стали названные в его честь бухта в заливе Норт-Саунд у берегов Северо-Западной Америки и пролив между островами Райкоку и Матуа в Курильской гряде.

Ледяной барьер

Было раннее утро августовского дня 1836 года.

Узкие улочки Гёттингена казались совершенно пустынными. Лишь изредка на них появлялись молочницы, везущие на тележках бидоны с молоком, да зеленщики, разносящие по домам овощи и фрукты.

Вильгельм Вебер, профессор физики Гёттингенского университета, степенно шел по центральной улице городка, направляясь к его окраине. Он был настолько погружен в свои мысли, что не обращал никакого внимания ни на ласкающие лучи солнца, ни на ликующие краски неба и деревьев, ни на случайных прохожих, попадающихся ему на пути.

Он двигался машинально, и ноги сами вели его к дому коллеги и друга Карла Фридриха Гаусса, с которым они в последнее время увлекались очень любопытной проблемой - земным магнетизмом.

Дойдя до конца улицы, Вебер свернул вправо, затем через некоторое время влево и замедлил шаги перед двухэтажным уютным на вид домиком с палисадником, Он отворил калитку и поднялся на крыльцо, где молоденькая горничная, выбивавшая половики, приветствовала его книксеном.

- Что, доктор уже проснулся, Гертруда? - спросил Вебер, доставая из кармана жилета часы и щелкая крышкой.

- Герр доктор у себя в кабинете, герр профессор, - ответила, приседая, Гертруда, с почтением взирая на пришедшего.

- В таком случае я как раз вовремя, - заметил Вебер, облегченно вздыхая, и проследовал в дом, который был ему хорошо знаком.

- Вот и я, Карл! - объявил он, входя в кабинет.

Хозяин кабинета в это время находился на одной из верхних ступенек лестницы, просматривая какой-то фолиант, взятый с книжной полки. Услышав знакомый голос, он живо воскликнул:

- Вы как всегда пунктуальны, Вильгельм! По вам можно проверять часы. Минуточку терпения, я сейчас к вам спущусь, только дочитаю страницу. - Он быстро пробежал глазами несколько строчек, установил том на место и спустился с лестницы. Пожав на ходу руку Вебера, Гаусс увлек коллегу к письменному столу, заваленному книгами и листами рукописи.

- Сколько дней мы с вами не виделись? - спросил он, приглашая Вебера сесть и сам усаживаясь в кресло с высокой спинкой. - Неделю?

Вебер утвердительно кивнул головой.

- Так вот, Вильгельм, - не без гордости продолжал Гаусс, - кажется, я закончил. - Он хлопнул ладонью по рукописи. - Признаюсь, мне удалось преуспеть за эту неделю. Взгляните. - И он подвинул листы рукописи к Веберу.

Тот схватил пачку листов, исписанных мелким, но довольно разборчивым почерком, и углубился в чтение.

Гаусс молча наблюдал за ним, сидя в кресле и положив ногу на ногу. Он испытывал естественное чувство удовлетворения, закончив наконец работу, составлявшую смысл его существования вот уже несколько лет.

Перевернув последний лист рукописи, Вебер глубоко вздохнул, как бы переводя дух, и тихо произнес:

- Это колоссально, Карл! Вы понимаете, что это такое? - Он похлопал рукой по рукописи, - Это же стройная теория земного магнетизма, ни больше ни меньше! После вашей теоремы ( Карл Фридрих Гаусс (1777-1855) - знаменитый немецкий математик, которому принадлежат работы по теории чисел, теории двучленных уравнений, наименьших квадратов и др. ) теперь еще и это!

- Не преувеличивайте моих заслуг, Вильгельм, - спокойно ответил Гаусс. - Я делаю только то, что не могу не делать. Это так естественно для каждого человека, не правда ли?

- Вы большой ребенок, Карл, хотя и дожили уже до седых волос, - снисходительно сказал Вебер. - Ваше имя известно всему миру, а вы не придаете этому никакого значения.

- Дорогой Вильгельм, - рассмеялся Гаусс, - для меня значение имеют только числа. В них я нахожу все - и прозу, и поэзию жизни!

- Как вы намерены поступить с рукописью? - поинтересовался Вебер.

- Я предложу ее в издательство почтеннейшего господина Кестера, который и прежде публиковал мои работы, - пожал плечами Гаусс. - Если он не выразит желания взять на себя расходы по изданию, придется издавать ее своим иждивением. Я прекрасно понимаю, что труд этот заинтересует очень немногих, и рассчитывать на шумный успех не приходится, - он иронически усмехнулся, - тем более с таким названием: "Общая теория земного магнетизма".