С. Узин - Имя на карте

- Ну, а для доказательства того, что корабль ваш не взят в качестве приза, а по-прежнему принадлежит его императорскому величеству государю российскому, вымпел остается у вас.

- Вы очень любезны, капитан Корбет, - ответил Головнин, - но я должен вам заявить со всей определенностью, что поднимать флаг моей державы я намерен и впредь, одновременно поднимая на грот-брам-стеньге белый флаг в знак того, что шлюп наш, хоть он и военный, пребывает в вашем порту на мирном положении.

- Вряд ли командор согласится с таким положением, - с сомнением заметил Корбет. - Такое право предоставляется лишь тем судам, которые вправе оставить порт, когда им заблагорассудится. Ваш же шлюп находится под сомнением, и, до тех пор пока не выяснится окончательно цель вашего плавания, он будет рассматриваться как возможный законный приз, как это предусмотрено всеми морскими законами. Если только…

- Что "если только"? - повторил за ним Головнин.

- Если только, - ответил Корбет, - вы не предъявите документ, бесспорно свидетельствующий о том, что ваш вояж предназначен не для военных целей или коммерческих спекуляций, а только для производства открытий в водах Восточного океана. Полагаю, что командор Роулей будет вполне этим удовлетворен. Головнин пригласил английского капитана в каюту и там вручил ему инструкцию Государственного адмиралтейского департамента, в которой недвусмысленно формулировалась цель плавания "Дианы". Корбет обещал передать бумаги командору и отбыл на флагманский корабль.

Прошло несколько дней, в течение которых англичане не беспокоили Головнина. Наконец явился посланный от командора Роулея с приглашением Головнину явиться к нему для беседы.

Любезно встретив русского командора, Роулейс сожалением сообщил ему, что в Капштадте не нашлось ни одного человека, который мог бы прочитать предъявленные Головниным бумаги, а потому он не имел возможности удостовериться в целях русской экспедиции. Командор дал понять, что разрешить "Диане" продолжить плавание он не может впредь до получения инструкций из Англии.

Головнин вернулся на шлюп расстроенный, но не подавал виду. Он сделал знак лейтенанту Рикорду следовать за ним.

- Обстоятельства наши невеселые, Петр Иванович, - со вздохом констатировал он. - Видно, застрянем мы здесь на несколько месяцев, не менее. Англичане не намерены нас выпускать.

- Что же будем делать? - спросил Рикорд. - Не попытаться ли нам, Василий Михайлович, выбрать удобный момент и оставить здешних владельцев с носом?

- Нет, Петр Иванович, голубчик, - покачал головой командир шлюпа. - Я дал слово командору, и только чрезвычайные обстоятельства могут заставить меня нарушить данное обещание.

Миновалс около трех месяцев. 21 июля прибыл командующий английской эскадрой в Капской колонии адмирал Барти. Головнин обратился к нему с настоятельным требованием отпустить русский корабль как незаконно задержанный, на что последовал ответ, что без ведома английского правительства не представляется возможным разрешить русскому шлюпу свободу передвижения.

Прошло еще пять месяцев. Из Англии прибыл военный корабль, но никаких распоряжений касательно шлюпа "Диана" он не привез.

Тем временем запасы денег, довольно скудные, таяли, а кредит на пять тысяч пиастров в Кантоне, предусмотренный отправителями экспедиции, в Капштадте никто не хотел принять в качестве обеспечения и снабдить экипаж шлюпа продовольствием. Складывалось такое положение, при котором мореплавателям грозил голод.

Головнин обратился к адмиралу с письмом, затем, не получив ответа, лично обратился к нему с просьбой помочь в приобретении необходимого продовольствия, но удовлетворительного ответа не получил.

Впрочем, вскоре после прихода на рейд Капштадта английской эскадры, сильно потрепанной во время шторма, адмирал Барти вспомнил о русских, прислав к ним корабельного мастера с предложением кормить и оплачивать русских моряков, если они будут работать в доках, ремонтируя английские суда.

- Передай тому, кто тебя послал, - еле сдерживаясь от негодования, сказал Головнин, - что предложение сие мы считаем для себя оскорбительным и посему совершенно неприемлемым.

Едва посланный адмирала Барти удалился, командир "Дианы" пригласил лейтенанта Рикорда и мичманов Мура и Рудакова в кают-компанию.

- Господа, - сказал он озабоченно, - положение наше с каждым днем становится все более печальным. Адмирал Барти решил, по всей видимости, взять нас измором. В таких обстоятельствах у нас остается одно - уйти отсюда, пока еще сохранились какие-то остатки провианта и команда работоспособна.