Array Коллектив авторов - Международное и национальное право. Теория, история, современность. Сборник научных статей и учебно-методических материалов

Весть о падении самодержавия быстро распространялась из уст в уста. В либерально настроенной части общества, представленной земскими кругами и городскими самоуправлениями, интеллигенцией, а также среди значительной части рабочих, шедших за леволиберальными партиями, царило приподнятое настроение. Улицы Екатеринбурга, Перми, Вятки, Уфы, Оренбурга и других городов и крупных заводских поселков уже 2 марта были заполнены народом. Революционные массы освобождали политических заключенных. К 5 марта все основные центры Урала выступили в поддержку революции. В телеграмме Екатеринбургского городского головы Обухова на имя Председателя Государственной думы говорилось, что ею «в объединении с другими общественными организациями принимаются все меры к поддержанию необходимого спокойствия и достойного осуществления мероприятий Государственной думы, направленных на благо и величие родины» [7] ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 1. Д. 126. Л. 153. . Эйфория революционности захлестнула и армию. Все гарнизоны Урала перешли на сторону революции и стали одной из самых активных ее сил. Весной 1917 г. на Урале насчитывалось около 250 тыс. военнослужащих [8] Урал: век двадцатый. Люди. События. Жизнь. Очерки истории. Екатеринбург, 2000. С. 34. . В отдаленных сельских поселках факт вооруженного восстания в Петербурге стал известен 7–10 марта и даже позднее [9] История Урала в период капитализма. М., 1996. С. 368–369. .

Анализ архивного материала свидетельствует о том, что в провинции были плохо осведомлены о событиях в центре. Причем это было характерно не только в отношении широких масс населения, но и представителей местной власти и органов самоуправления. Не имея точных данных о происходящем, они ждали указаний: ведь инициатива в такой ситуации чревата непредсказуемыми последствиями. «Прошу указаний», «покорнейше просим осведомлять провинцию о текущих событиях…» – эти фразы присутствовали практически в каждом обращении с места [10] ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 1. Д. 126. Л. 1, 2. .

Растерянность губернских властей и, как следствие, попустительство революционной стихии, неизбежно снижали их влияние в обществе. Отказ Временного правительства от прежней системы управления и передача ее в руки земских учреждений еще более ослабили позиции центра и его аппарата в условиях двоевластия. «Прошу дать указания: оставаться ли на посту, или сдать полномочия. Прошу распоряжением сдать – то кому, т. к. не имение распоряжений Вашего сиятельства ставит меня в затруднительное положение», – обращался в Министерство внутренних дел губернатор Вятской губернии Н. А. Руднев 19 марта 1917 г. [11] ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 2. Д. 91. Л. 3. .

Растерянность в административных органах давала повод к активизации общества, его давления на власть. Так, в Пермской губернии вновь образованным органом власти – Комитетом общественной безопасности (КОБ) были подвергнуты аресту губернатор М. А. Лозина-Лозинский, вице-губернатор Л. Троекуров, начальник запасной бригады, непременный член Белоусов, два жандармских офицера и ряд других представителей власти. КОБы при участии Советов рабочих депутатов (СРД) решали вопросы о выдвижении кандидатуры на пост губернского комиссара. Назначенные Временным правительством, вынуждены были снимать с себя полномочия, так как не пользовались популярностью. Не были приняты и кандидатуры, выдвинутые ими в качестве своих преемников. На эти должности в Пермской губернии были избраны тов. председателя Пермского КОБа А. Е. Ширяев (председатель Пермского областного ВПК), в Вятской губернии – П. И. Паньков (март), позднее кооператор, земский деятель эсер П. Т. Саламатов, его помощник – Н. В. Огнев, общественный деятель, депутат I Государственной думы, в Оренбургской губернии – эсер Н. В. Архангельский, в Уфимской – сочувствующий кадетам П. Ф. Коропачинский [12] Там же. Л. 12, 30, 65; Д. 126. Л. 10-20б. . Наблюдалась частая смена губернских комиссаров. Так, в июле 1917 г. в Пермской губернии фигурирует уже третье лицо на этом посту. Центральная власть не только не контролировала этот процесс, но и сама вносила определенные трудности. В июне 1917 г. в числе 15-ти офицеров и 20-ти солдат, призванных на военную службу, был пермский губернский комиссар Временного правительства прапорщик Турчевич. Сообщая об этом в Министерство внутренних дел его заместитель Оболенский, отмечал, что это «создаст сразу полную разруху управления губернии» и просил разрешения на созыв в ближайшее время губернского съезда по перевыборам нового комиссара и его помощников [13] ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 1. Д. 126. Л. 73. .