Коллектив авторов - Учебник Российский политический процесс ХХ-ХХI вв. Власть, партии, оппозиция

Важным прогрессивным моментом в деятельности народничества было стремление сделать сам народ субъектом преобразовательского творчества. Это стремление в 60-е и 70-е годы приобрело формы «хождения в народ», т. е. создания крестьянских поселений. Известные успехи были достигнуты Я. В. Стефановичем, Л. Г. Дейчем, В. Н. Фигнер и Е. Н. Фигнер, А. И. Ованчиным-Писаревым. Несмотря на политическую наивность, это великое, массовое, почти повсеместное (в 43 губерниях) хождение в народ возвышало его участников и идеологов. Различными тактическими средствами, пропагандой (П. Лавров), немедленным бунтом (М. Бакунин), «заговорщической» деятельностью (П. Ткачев), народники пытались решить главную задачу – вовлечь в активную деятельность саму «почву», пробудить ее. И даже столь характерный для классических народников террор рассматривался ими как средство, порою последнее, крайнее, к которому приходилось прибегать в результате краха других, более «мирных» способов поднять мужика.

При этом народники смогли создать прочные организации, способные в сложнейших политических условиях противостоять царским спецслужбам. Это были «Земля и воля» 1863 и 1875 гг., «Народная воля» 1878 г. Последняя благодаря высокой дисциплине, конспиративному мастерству смогла осуществлять свою опасную деятельность около трех лет.

Классическое народничество обессмертило себя и плеядой ярких фигур, ставших по сути национальным достоянием. Можно обвинить их в наивности и утопизме, но нельзя не восхищаться самоотверженностью, готовностью к самопожертвованию, целеустремленностью. Собственная жизнь в их менталитете была далеко не самой дорогой ценой в борьбе за справедливость и социальное освобождение трудящихся. Это наглядно проявилось в народническом терроризме. В нем причудливо переплелись черты антигуманные и проявления высшего гуманизма. Террор действительно занимал весьма значительное место в деятельности народников на всех этапах данного движения. Апогеем же террористической активности стала деятельность «Народной воли». Ее акции приобрели громкую известность, а убийство «царя-освободителя» Александра II 1 марта 1881 г. стало рубежом в российской истории и кульминацией в развитии самого революционного народничества. Следует заметить, что народники даже тогда не считали террор единственным или главным тактическим средством. Считая в принципе аморальным всякое насилие над человеком, народовольцы отрицательно отнеслись к покушению на президента США Дж. Гартфилда: «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбе, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей. Деспотизм личности и деспотизм партии одинаково предосудительны, и насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия» [5].

Отдавая отчет в мощи конкретно-исторических обстоятельств, которые вызвали тяготение к террору, довольно интенсивное его использование на всех этапах народнического движения, подчеркнем, что абсолютизация политического насилия «Народной волей» привела движение в его классической форме к историческому тупику. На это обратил внимание в свое время Г. В. Плеханов: «Народничество стояло в резко отрицательном отношении ко всякой государственной идее; народовольцы рассчитывали осуществить свои социально-реформаторские планы с помощью государственной машины. Народничество открещивалось от всякой «политики»; народовольцы видели в «демократическом перевороте» самое надежное средство социальной реформы. Народничество основывало свою программу на так называемых «идеалах» и требованиях крестьянского населения; народовольцы должны были обращаться главным образом к городскому и промышленному населению, а, следовательно, и отвести интересам этого населения несравненно более широкое место в своей программе. Ставом, в действительности «народничество» было полным и всесторонним отрицанием народничества» [6]. Дав образцы высочайшей духовности, народничество романтизировало террористическую традицию и, тем самым, значительно укрепило ее, за что, таким образом, и несет серьезную историческую ответственность.

Народнические организации возникали и в 80-е годы. Однако в конце 90-х годов они приняли название социалистов-революционеров (эсеров). Новым названием, зачастую, ассоциировавшимся позднее с «неонародничеством», предпринималась попытка, в известной степени, дистанцироваться одновременно, как от тактики народовольцев, так и от теории «малых, но живых дел» либеральных народников, объединившихся вокруг журнала «Русское богатство»; вместе с тем данным названием подчеркивалась приверженность идее социальной народной революции с участием многомилионного крестьянства, о котором «забывали» формировавшиеся марксистские комитеты социал-демократов. Крупнейшими из новых организаций стали «Союз социалистов-революционеров», «Рабочая партия политического освобождения России» (РППОР) и др. «Союз социалистов-революционеров» (1896 г.) во главе с А. А. Аргуновым возник в Саратове. Затем его организации появились в Москве, Петербурге, Казани, Орле. Зародыш «Партии социалистов-революционеров» или «Южной партии» возник в 1894 г. в Киеве (И. А. Дьяконов, Н. Н. Соколов, И. П. Дидровский). В 1897 г. было заявлено о создании партии, в программном Манифесте которой (1900 г.) отсутствовало упоминание о народничестве и терроре. Достаточно многочисленная для своего времени «Рабочая партия политического освобождения России» образовалась в 1899 г. в Минске, ставила в качестве первоочередной задачи борьбу за политическую свободу, в том числе – и посредством террора. Именно здесь появился и стал благодаря своей кипучей энергии и организаторским способностям известен Григорий Гершуни, «завербованный» «бабушкой» русской революции Екатериной Брешко-Брешковской.