Иван Сергеев: Тайна географических названий

Планировка многих городов Донбасса своей геометрией может поспорить с прославленной «линейной першпективой» Ленинграда. В Юзовке или Макеевке улицы шли строгими шеренгами, их под прямыми углами пересекали проспекты, и вместо названий у всех этих улиц были номера: 1-я линия, 2-я линия, 3-я линия… 16-я линия… Линии разрезались проспектами: 1-й проспект, 2-й проспект, 3-й…

Но даже такая сухая топонимия дает возможность узнать кое-что из истории населенного пункта. Строительство Юзовки началось с 1-й линии и двигалось в одном направлении: за ней шла параллельно 2-я линия, затем 3-я, 4-я, 5-я, 6-я… А на 6-й линии город уперся в балку, в «ставок», как называется на Украине искусственное водохранилище, образованное плотиной. Поэтому продолжать строительство города пришлось в противоположном направлении, и вот параллельно 1-й линии протянулась 7-я, потом 8-я, затем 9-я, 10-я, 11-я… 20-я…

Так строились, конечно, не только Юзовка и Макеевка, но и многие другие поселки Донбасса.

Иностранное влияние чувствовалось в Донецком бассейне на каждом шагу. Особенно оно отражалось в языке и в местной топонимике: Юзовка, рудник «Буроза», шахта «Провиданс», рудник «Ломбардо», рудник «Французская компания», экономии «Нью-Йорк», «Бристоль», «Париж», «Льеж»… Экономиями назывались подсобные хозяйства крупных промышленных обществ и компаний. В этих хозяйствах заготовляли ячмень, овес и сено, так как подземный (шахтный и рудничный) транспорт и значительная часть наземного обслуживалась конной тягой. Эти же экономии поставляли и другие сельскохозяйственные продукты: молоко, овощи, мед…

И язык жителей Донбасса был очень своеобразным. В нем бытовало много иностранных слов… Среди них мне встретилось однажды непонятное слово «вытерба».

Услышал я его от нашего соседа, забойщика, работавшего на шахте «Иван». Сосед был втрое старше меня, но мы с ним сдружились. Я учил его арифметике, потому что, по его мнению, это была самая важная для рабочего человека наука, а он рассказывал мне, как работают под землей, как строят шахты, какими способами добывают уголь и почему все десятники «шкурничают» — обсчитывают шахтеров.

Мой друг охотно разъяснял мне все незнакомые шахтерские слова и термины. И однажды я узнал, что ныне он работает в вытербе.

— А что это такое? — спросил я, услышав странное слово.

— Ну как — что? Обыкновенно — вытерба.

— А что это значит? — допытывался я.

— Ну чего же значит. Вытерба — она и есть вытерба.

В конце концов выяснилось, что «вытерба» означает место, где шахтер кайлом или обушком рубит каменный уголь. Такое место обычно называлось забоем. Но почему забой стал вытербой?..

А после того как знакомый инженер сказал мне, что в вытербе может быть несколько забоев, все запуталось окончательно. Но я твердо решил во что бы то ни стало решить эту загадку.

А загадок хватало и без «вытербы».

Загадками были слова, постоянно встречавшиеся в разговоре: «штейгер», «маркшейдер», «штольня», «шурф», «террикон»… Первое слово означает мастера горных работ; второе — специалиста, занимающегося геодезическими съемками горных разработок; третье — горизонтальную горную выработку; четвертое — узкую вертикальную дудку, которую бурят или копают, чтобы разведать полезные ископаемые, — в нефтеразведке такой шурф называется буровой скважиной, а пятое слово означает конусообразную гору, которая высится подле каждой шахты, и чем эта гора больше, тем шахта старее, потому что террикон ( терра — «земля», кон — сокращенное «конус») складывается из отвалов глея, вытаскиваемого на-гора вместе с углем. А глей — это пустая порода, ил, в котором много миллионов лет лежали доисторические деревья, превратившиеся потом в уголь.

Даже слово «шахта» оказалось не русским, а немецким. Оно означает дудку, то есть круглую скважину в земле или колодец для добывания руды. Отсюда пошло и слово «шахтер». Мне было непонятно, зачем пользоваться иностранным словом, когда в русском языке существовало слово «рудник», которое обозначало место, где добывают руду или другие полезные ископаемые.

Но еще непонятней было то, что шахтеров называли горнорабочими, горняками. При чем тут горы? Ведь Донбасс — это степь. А у нас в поселке было горное училище, и на соседнем руднике — горнозаводская школа. Да и весь Донбасс почему-то называли горнопромышленным краем.

Эту загадку я разгадал много лет спустя, когда узнал из книг, что первым учреждением, которое занималось недрами, то есть полезными ископаемыми России, была основанная при Петре Первом берг-коллегия, нечто вроде горного министерства ( берг — по-немецки «гора»). Нет ничего удивительного в том, что это именно была «берг-коллегия», а не «недр-коллегия» — ведь добыча полезных ископаемых началась на Урале, на Алтае — в горных районах, в горах. А отсюда все эти горные понятия были перенесены на равнину — и в степь, и в пустыню, где никогда не было гор.