Гайда Лагздынь: Путешествие пятиклассника Ваньки Коровицына по музеям Твери и Тверской области

— Не всегда, — вставила словечко соседка Вани по парте Ульяна Кулагина.

— А еще учтите! — добавила с улыбкой учительница. — В театрах — театральные, а в музеях живут Музейные Духи!

«Какие такие духи?» — хотел спросить Коровицын. Но тут подошла экскурсовод и повела ребят по комнатам дома, где жили купцы, потом по комнатам в другом доме — для гостей. Рассказывала об экспонатах: о ремеслах мужских и женских, о резьбе и росписях по дереву, о ткачестве и вышивках Тверского края, о традиционном кружевоплетении, о предметах крестьянского быта, одеждах XVIII века, украшениях, о старинной русской посуде, о мебели, оружии, о царских указах в эпоху Петра I.

— Опять про меня ничего не сказала! — услышал Ваня чей-то недовольный, похожий на лукошуршание, голос.

— Ты слышал? — спросил Митюрева Ваня Коровицын.

— Слышал, — отозвался Мишка. — Интересно рассказывает. Вань, представляешь, здесь в 1701 году еще по старому дому расхаживал сам Петр I. «Кушал у Арефьева жареную утку с солеными лимонами», пил из своего серебряного ковша с двуглавыми орлами какой-то извар, приготовленный купчихами. А потом этот ковш с царственной надписью подарил купцу Арефьеву. Вон в нише стоит. Только, говорят, это — его копия. А обувка? Может быть, сапоги царя сохранились?

— Совсем и не царские! Солдатские ботфорты. Осташи в XVIII веке сшили, — снова послышался шуршащий голос.

— Опять что-то за печкой шуршит. Пошли, глянем!

— Да ну тебя! — отмахнулся Мишка. — Вечно ты со своими выдумками. Я лучше с классом пойду.

— Как хочешь, — отозвался Ваня, заглядывая за ситцевую занавеску, где стоял деревянный сундук. Недолго думая, осторожно подняв тяжелую крышку, заглянул внутрь. Не обнаружив никого, влез. Запахи старого дерева и лежалой одежды дурманили. Тишина Арефьевского дома была удивительной.

— Не уснуть бы, — подумал Ваня, рассматривая путеводитель.

— Тебе что сказывала учительша? Экспоната не касаться. А ты в него залез! — сказал кто-то более внятно.

— Я и не трогал экспонаты! Подумаешь, деревянную бадью чуть отодвинул. Так мешала же пройти! А ты кто такой?

— Кто-кто?! Иван-пикто! В глиняном горшке, сажень в башке. Шишок я, домовой Арефьевского дома. Шуршалой кличут. Почитай, третий век тута проживаю. Слыхивал о таких?

— О домовых слышал, а не видел. Покажись!

— Шустрый, однако. А энтова не хошь? — в дырке задней стенки сундука показался довольно-таки крупный кукиш.

— Ты, что ль, Митяй, в дырку фигу суешь?

— Митяй, Митюня, Митюрев, Коровицыны, Зуевы, Кулагины, Парфеновы — наши фамилии. Стало быть, тверские. Любопытный народец, особливо ты, Ванятка!

— Не любопытный, а лю-бо-зна-тель-ный! — поправил шишка Коровицын.

— Если так, любезнейший Ванятка Коровицын, тебе важное- преважное порученьице. Проведай-ка моих собратиков музейных. В каждом старом доме есть шишок, а в музее — Дух Музейный. Так вот по музеям и пошастай, поищи. Приветик от меня передай.

— А как передать-то? — усомнился Коровицын.

— Как-как! Эва как! — хихикнул домовой. — Я составил бы тебе компанию, но нам, шишкам, не положено покидать свой дом. Осиротеет, пропадет. Уж извиняйте, барин. Слыш-ка, вона грамотка путейна, визитна. За печкой ступа тверска, к ней — коряжка ямска. Садись, не зевай, знай погоняй! Ступу-то потом назад вертай! Экспонат все жа!

— Вот это да! Вот это путевочка! Не сказка, а история с продолжением! А что за грамотка? Так это же путеводитель, что продают в музейном киоске!

И тут неожиданно для себя Ваня оказался в ступе, в которой тверитянки зерно толкли, и каким-то образом покинул дом купцов Арефьевых.

— Митюрев, — спросила учительница, — а где Коровицын?

— Испарился, — хихикнула Ульянка. — Он не может вести себя, как все.

— Что с вами, сударь!? — обратился к Ване с вопросом неведомо кто.

— Да ничего, — растерялся Коровицын, — вот влетел, а куда, и сам не знаю.

— Вы находитесь в Тверском государственном краеведческом музее — старейшем и богатейшем «древлехранилище», лауреате Всероссийского конкурса 1997 года «Музей года». Я являюсь Музейным Духом Старшим. А известно ли вам, что у истоков создания музейного дела стояли знаменитые люди Твери? Губернатор князь П.Р. Багратион, городской голова А.Ф. Головинский, Н.И. Рубцов, П.Г. Лекторский, герой Отечественной войны 1812 года поэт Ф.Н. Глинка и другие. А дух А.К. Жизневского (1819-1896), как и музейного хранителя В.И. Колосова, позднее Е.Н. Новосельцева, М.Н. Бружеставицкого, Ю.М. Бошняка, для которых музей был делом жизни, до сих пор присутствует в сохраняющихся старинных рукописях, в книгах, статьях, в археологических и этнографических материалах, в нумизматических коллекциях, в старинной церковной утвари?