Рудольф Итс - Камень Солнца. Рассказы этнографа

— Ну, что ты скажешь об этом, парень, есть тэлло или как?

Он смотрел мне прямо в глаза, и я понял, что лукавить нельзя, но вместо ответа мне на память вдруг отчетливо пришла фраза из ученых трудов антропологов: "Физическим обликом кеты отличаются от своих древних монголоидных соседей и больше всего напоминают североамериканских индейцев". Сидящий передо мной высокого роста, сухопарый, с длинным лицом и орлиным носом старик, попыхивавший трубкой, напоминал именно индейца. Недоставало только головного убора из перьев и томагавка. Сходство было особенно правдоподобным, когда старик пел старинные народные песни. Голос то взлетал легкой птицей вверх, то стелился по земле глухими раскатами. В пении было все — и сила духа, и страх, и жалоба, и надежда, и радость. Прочь уходило обычное, оставались далекие небеса, горы, необозримый простор тайги и пламя гигантского костра, вздымающегося к солнцу. Я слышал, как он пел...

Я посмотрел на старика. Он ждал ответа, а я думал о найденном сходстве и невольно улыбнулся.

— И ты не веришь, смеешься!

Старик резко встал и направился в свой дом. Я ничего не успел сказать и растерялся, не зная, как поступить дальше. Вдруг подул резкий ветер, по небу поползли тучи, предсказание старика стало сбываться. Надо было спешить, ведь я должен был перегнать для рыбаков лодку, которую изготовил этот девяностолетний старик. Я был уверен, что он обиделся.

Дверь дома распахнулась. Хозяин вышел и, подойдя вплотную ко мне, протянул старинную кетскую ложку. Она была не обычная, не деревянная, а костяная. Старик сунул мне ее в руку и сердито сказал:

— Торопись, парень, уже ветер пал.

Он легонько подтолкнул меня к лодке, я собрался было отчалить от берега, как вспомнил про ложку, которую крепко сжимал в руке.

— Зачем ты мне отдал ее?

Я подошел к старику, он усмехнулся и проговорил:

— Ты ведь не веришь в тэлло. Я, когда услышал слова эвенка, тоже не поверил, я смеялся над ним. Когда я покидал его стойбище, он подошел ко мне и протянул толстый круглый кусок кости, но такой кости я никогда не видел. «Ты не веришь мне, — сказал эвенок, — вот возьми — это кусок зуба тэлло». Долгими зимними ночами, когда только и остается, что слушать да рассказывать сказки, я делал из того куска ложку. Ты не веришь в тэлло, возьми ее себе, такой кости нет ни у сохатого, ни у оленя, ни у медведя. Это тэлло. Возьми ее и торопись.

Старик повернулся и собрался было уходить, но когда я, внимательно рассмотрев подарок, вскрикнул, он остановился.

— Ведь это же клык мамонта, старик. Это мамонт!

— Называй его как хочешь, по-нашему это тэлло.

Старик зашагал по тропинке к дому, а я оттолкнул лодку и налег на весла.

Небо чернело, вот-вот разразится гроза, а мне было весело. Положив весла, подгоняемый попутным ветром, я разглядывал ложку. Не правда ли, смешно? Сколько за последние годы умных людей на основе одних лишь досужих размышлений и вымыслов будорожат неискушенных поисками загадочных существ. У меня в руках обработанная кость, но ведь никто не примет всерьез призыв отправиться на Енисей искать живых мамонтов. Смешно и немного обидно, что мудрый старик верит в реальность тэлло.

Через несколько месяцев я встретил эвенка, он показал мне место, где нашел клык мамонта, и, смеясь, рассказал, как выдумал всю историю, повторив сказку, слышанную еще от деда.

* * *

Напротив Адмиралтейства, на другом берегу Невы, стоит большое трехэтажное здание. Фасадом оно обращено к реке. В центре его башни, над куполом, сверкает золотом переплетение из шести широких обручей — орбит планет. Внутри обручей золотой глобус. Это старинная модель планетарной системы — армилярная сфера.

В круглом зале третьего этажа и в башне находится мемориальный музей Михаила Васильевича Ломоносова. В остальной части здания и в пристройке к правому крылу расположен Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого Академии наук СССР. Здесь же размещены кабинеты Ленинградского отделения Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР.

В просторных и светлых залах — шкафы и витрины. Уже в вестибюле музея мы попадаем в мир далеких стран, где жили и живут народы иных культур, иного быта.

Музей хранит единственную в мире коллекцию головных уборов американских алеутов и одежду из замши индейцев племени атабаски; в витринах размещено редкое собрание предметов, созданных руками вымерших или уничтоженных индейцев Южной Америки — огнеземельцев и ботокуда, древних африканских народов азанде и мангбетту, изделия из бронзы и кости сожженного колонизаторами африканского города Бенина. Во втором этаже мы попадаем в мир загадочного «говорящего дерева» — «ронго-ронго», памятников письменности острова Пасхи; видим творения человека с Гавайских островов и из долины Хуанхэ, с берегов Ганга и из солнечной Индонезии. Перед нами раскрывается жизнь всех обитаемых континентов Земли.