Линн Понтон - Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

После сеанса с Мелиссой и Линдой я поднялась на два лестничных пролета из кабинета к себе, где обнаружила одну из моих дочерей с четырьмя подружками, сидящими вокруг кухонного стола. Придя из школы, они кушали и обсуждали прошедший день. Я подсела и налила себе стакан апельсинового сока. Девочки продолжали болтать. Не прошло и нескольких минут, как в их разговоре тоже появилось слово «телка». Казалось, что и само слово, и его использование так же общепринято, как вода.

— Эта девчонка назвала меня телкой, ты можешь себе представить? Меня! Только за то, что я надела красную безрукавку? Видела бы ты, что она носит!

Не сумев преодолеть желание присоединиться к их разговору, я спросила, что означает слово «телка». И получила такие ответы.

— В большинстве случаев оно критическое, хотя и не всегда.

— Оно подавляющее, более сексуальное по сравнению с сукой, но и более отрицательное.

— Это ничего, когда его используют друзья, но даже в таком случае оно запоминается.

— Ну, это смотря как они сказали его.

— Можно даже узнать, что они так думают о тебе, оно как бы носится в воздухе, даже если они не сказали его тебе.

Я спросила:

— Что вы чувствуете после того, как кто-нибудь скажет его?

Девочка в красной безрукавке засмеялась:

— Я посылаю их самих куда-нибудь подальше. А потом продолжаю делать то, что делала.

Тут она осклабилась и ее подружки рассмеялись. Однако другие девочки за столом выглядели не столь самоуверенно.

Одна из них сказала:

— Ты думаешь об этом, даже если не хочешь. Ты не можешь забыть его.

Другая произнесла:

— Это меняет твое отношение к тому, кто так сказал. Она права. Я не забываю этого.

Я спросила:

— А парни могут быть телками?

— Они должны быть. Они поступают как телки, но никто не называет их так.

— Как же их называют вместо этого? — спросила я.

За шумным столом вдруг стало тихо.

— С ребятами все по-другому. Парень, который чересчур притесняет тебя, называется баруном или ублюдком, но это не то же самое, когда они называют девочку телкой.

— Парень, который выглядит суперсексуальным (весь из себя), он такой горяченький, если он прицепляется к каждой, то может быть игрун, но скорее всего самец.

Другая сказала:

— Самец, да, конечно, самец, — и остальные за столом согласились.

— Это кажется несправедливым, но он самец, а она телка, — сказала девочка, которая не могла забыть, на что это похоже, когда называют телкой.

— Кто говорил, что это справедливо? — спросила другая.

Я ушла от стола, унося нечто большее, чем стакана сока, а в ушах еще звучали последние слова: «Кто говорил, что это справедливо?»

Сначала родительское собрание, затем час с Мелиссой и последующий разговор с подружками дочери о телках и самцах. Если это так, то где же самцы? Они не сиживали здесь, в моем кабинете. Хотя телки были. Девочки, развитие которых соответствует сексуальному стереотипу, часто завершают его в кабинете психотерапевта, и моя практика не является исключением. Я уже писала ранее о десятилетней Мери, которую вся начальная школа (включая четырех старших братьев) называла «грудастой» и «коровой». Ее привели ко мне потому, что она писала школьные сочинения о смерти. Я работала с ее родителями, учителями и даже с братьями, чтобы они постарались и остановили эту травлю. Но и я, и Мери знали, что для ее исцеления нужно гораздо больше. Обидные слова, подобные «грудастой», «телке» и «корове», надолго остаются в вашей памяти. «Это не забывается», — сказала Мери.

Но и мальчики не свободны от смятения, вызванного их проявляющейся сексуальностью.

Яков пришел ко мне по настоянию озабоченных родителей, после того как их дом был разрушен землетрясением в Лома Приета. Были разбиты его компьютер и большинство детских игрушек, а с ними и часть его жизни. В день своего первого визита ко мне четырнадцатилетний Яков принес в рюкзаке уцелевшие игрушки: Беньи, Кэта и Джо. Когда я впервые увидела этого подростка в моей приемной, меня ввели в заблуждение его рост 190 см, пробивающаяся борода и телосложение двадцатипятилетнего мужчины. Где этот рыдающий ребенок, которого мать описывала мне по телефону? Ребенка я обнаружила через две секунды, когда он вывалил на мой ковер затрепанного фиолетового игрушечного медвежонка Беньи, одноухого тигренка Кэта и одноногого солдата Джо. И Яков принялся плакать горше, чем почти любой из побывавших в моем кабинете детей.