Семен Узин - Гремящий дым

Вдруг Андрей Петрович вскочил и замахал руками, кого-то приветствуя и приглашая.

К нам направился высокий худой мужчина в очках. Он был в плавках и купальной шапочке. Его белое тело резко выделялось на фоне загорелых фигур, усеивавших пляж.

— Приветствую вас, Сергей Михайлович, на берегу Черного моря, — пожимая руку бледнотелому незнакомцу, весело сказал Андрей Петрович. И, обращаясь к нам, добавил:

— Прошу любить и жаловать. Мой московский приятель Сергей Михайлович Королев, доцент, кандидат исторических наук, превосходный собеседник, гм… гм…

— Мне кажется, вы сказали более чем достаточно, — остановил его Сергей Михайлович, добродушна улыбаясь. — Давайте знакомиться.

Мы обменялись рукопожатиями. Завязался непринужденный разговор, и вскоре Сергей Михайлович, оказавшийся человеком общительным, чувствовал себя в нашей компании как рыба в воде, да простит мне читатель это избитое сравнение.

Андрей Петрович потащил своего друга купаться. Я последовал за ними. Накупавшись вдоволь, мы растянулись на горячей гальке, и Андрей Петрович со свойственной ему напористостью немедленно затеял разговор на интересующую его тему.

— Мы все в сборе, — заявил он, — и можем продолжить позавчерашнюю нашу беседу…

— Жарко, — проворчал Василий Петрович, подмигнув при этом мне, — настроения нет говорить…

— Э, нет, дорогой брат! — возмутился Андрей Петрович. — Уговор был? Был! Так будьте любезны держать слово!

— Ничего не поделаешь, Василий Петрович, — сказал я, тяжело вздохнув, — придется выполнять обещанное…

— Ах вы лицемеры! — расхохотался Андрей Петрович, немедленно разгадав нашу нехитрую игру. — Небось сами рады-радешеньки поговорить, а туда же… делают вид, что с их стороны это большое одолжение…

Я и Василий Петрович в свою очередь засмеялись, а Сергей Михайлович недоуменно поднял брови:

— Может быть, вы меня посвятите?..

— Разумеется, посвятим, — подхватил неугомонный Андрей Петрович, — и, сверх того, попросим принять самое деятельное участие в нашей беседе, которая, думаю, будет для вас небезынтересной.

— О чем же у нас сегодня пойдет речь? — в раздумье спросил я. — Вы имеете в виду что-нибудь определенное?

— Еще бы! К вашему сведению, я не сидел сложа руки и приготовил кое-какие вопросы, — не без самодовольства ответил Андрей Петрович. — И вот вам первый из них: Тбилиси!

— Ого! — не удержался я от восклицания. — Должен признать, что у вас неплохой вкус к названиям, Андрей Петрович.

— В каком смысле?

— Названия все выбираете такие, о которых есть что рассказать. В тот раз Одесса, нынче Тбилиси.

— Пустое! Чистая случайность! — махнул рукой Андрей Петрович с равнодушным видом, стараясь не показать, что польщен моим замечанием. — Однако не будем тратить драгоценного времени…

— Не будем, — согласился я. — Василий Петрович, вам что-нибудь известно о происхождении названия города Тбилиси?

— Очень немногое. Не припомню сейчас, где читал, но там было сказано примерно следующее: «тбили» или «тпили» — по-грузински означает «теплый», и Тбилиси переводится как «место теплых вод»…

— Серные источники подразумеваются, видимо? — перебил его брат.

— Да, по всей вероятности, — подтвердил Василий Петрович. — У грузин есть легенда, которая связывает возникновение города и его названия с этими теплыми источниками, но я, к сожалению, не смогу ее воспроизвести… — он смущенно хмыкнул, — запамятовал…

— Это дело поправимое, — пришел я на выручку, — я ее помню во всех подробностях…

— Послушаем, — потирая руки от удовольствия, сказал Андрей Петрович. — Обожаю всяческие легенды!

— Недаром говорится, что от ненависти до любви один шаг, — усмехнулся я. — Позавчера вы придерживались совершенно иного мнения о легендах и сказаниях…

— Кто прошлое помянет, тому глаз вон, — беспечно отозвался Андрей Петрович.

— Ваша правда, — согласился я. — Ну так слушайте, о чем гласит предание. Попробую воспроизвести его как можно более обстоятельно.

…Близился полдень. Густая листва деревьев почти не пропускала жгучих солнечных лучей, и все же воздух в глубине леса, напоенный испарениями земли и растительности, был зноен и душен.

Птицы лениво перепархивали с ветки на ветку, стрекотали цикады, под ногами лошадей потрескивал бурелом.

Шумная кавалькада медленно пробиралась сквозь лесную чащу, нагруженная охотничьими трофеями. К седлам всадников были приторочены пестрые связки фазанов и другой дичи. Слуги, следующие в арьергарде, везли трех косуль и двух кабанов, подвешенных за ноги к толстым жердям. Рядом бежали собаки, высунув длинные розовые языки и искоса поглядывая на лакомую добычу.