Леонид Лиходеев - Звезда с неба

— Но обряды красивы, — заламывает руки Такк. — Они воспитывают в человеке веру в своё величие и возвышенные чувства!

— Привет! Млечный Путь! — кричит Тикк. — Большая Медведица! А что ты видишь в Млечном Пути? Возвышенные чувства? Ничего подобного! Ты хочешь собирать с него сливки! Не для того ли, чтобы употребить их в пищу? Ты думаешь, если громко крикнуть, так чувства сразу возвысятся? Я ещё не помню ничего такого, чего бы люди не старались приспособить к своим насущным интересам… Я ещё не помню…

Но тут я оставляю этих постоянных спорщиков заниматься друг другом, потому что они отвлекают меня от работы. И задача моя состоит вовсе не в том, чтобы записывать их споры. Я ведь пишу о людях обыкновенных, не величиною с окурок, а нашего с вами роста.

Тик-так, тик-так, тик-так…

Очень быстро летит время, когда оно становится прошлым.

Тик-так, тик-так…

Медленно преодолеваются заблуждения.

А кажется нам сегодня, что преодолевались они значительно быстрее, чем это было на самом деле…

Тикк и Такк сидят, повернувшись спинами друг к другу.

И Тикк бормочет стихи:

— Ты всегда так, — хмурится Такк. — Сначала наговоришь, а потом сожалеешь…

— Собственно говоря, — оживляется Тикк, — мы всегда в ссоре и всегда сожалеем об этом. Мы — единство противоположностей. Мы не можем примириться. В этом и заключается наша дружба… Это только им (он кивает на меня) хочется, чтобы всё шло по заведённому порядку. А так не бывает. Сегодня ты знаешь больше, чем знал вчера, и, может быть, завтра узнаешь еще больше, если тебе не помешает предрассудок…

— Как же он может мне помешать? — спрашиваю я.

— А так, как мешает вообще людям, — отвечает Тикк. — Послушай, какие стихи об этом написал твой замечательный товарищ, поэт Валентин Берестов:

— Вероятно, люди очень боялись, что без поддержки трёх китов земля перевернётся и они ушибутся. Они защищали свои предрассудки, которые считали истиной, довольно жестоко, как видишь…

И я снова беру в руки перо.

Предрассудок — это ложный взгляд, превратившийся в привычку. И этот взгляд постоянно насторожён против всякой новой мысли.

А тем не менее, в противоположность предрассудку всегда существовала мысль, противоречащая ему. Эта мысль возникает, как только появляется малейшее несоответствие между представлениями о действительности и самой действительностью. Пока земля стояла на трёх китах, зрела мысль о том, что такого вздора не может быть. Всё подтверждало, что земля круглая, — и солнце, которое всходит и заходит, и луна, которая светит ночью, и звёзды, которые совершенно безразличны ко всей этой суете.

— Нет! — возмущались люди. — Солнце — это дневное светило! Луна — это ночное светило! Земля покоится на твёрдой опоре! Иному не бывать! Всё остальное ересь!

А ересь зрела и зрела и проникала в действительность, и набирала из неё факты, и факты эти были сначала непонятны, но потом выстраивались в стройную цепочку, ибо то, что понятно сразу, достойно предрассудка, но вовсе не достойно ереси.

Сначала предрассудок старается во что бы то ни стало уничтожить новую мысль. В этот период люди обычно начинают жечь на кострах еретиков вместе с их книгами. Но жизнь двигалась. И новая мысль еретиков находила практическое подтверждение и применение, и люди спохватывались, что еретики, кажется, говорили дело. Им даже становилось жалко несчастных еретиков и даже стыдно, что они так нехорошо поступали с ними. И люди, вздохнув, начинали ставить еретикам памятники, стараясь, чтобы эти памятники стояли как раз на тех самых местах, где горели костры. Так они соблюдали справедливость. И наконец, люди торжественно и громогласно принимали подпалённую на кострах, устоявшую в борьбе и победившую ересь, которую и признавали новейшим словом науки. В конце концов, круглая земля или не круглая — кого это может касаться, если люди не падают с неё и суп, который они варят, не расплёскивается?..

Итак, ересь побеждала.

Но слишком долго она пробиралась к своему триумфу. Время шло, появлялись новые удивительные мысли и открытия, и пока ересь добивалась признания — возникала новая ересь и заявляла о себе…