Александр Муранов - Величайшие реки мира

Волжские старожилы еще хорошо помнят эти разливы. Недаром в одной и старинных песен Поволжья говорится:

Но так было лишь в отдельные годы. Чаще же наблюдались периоды, когда воды было мало, и тогда Волга сильно мелела летом. Ее обмеление во второй половине прошлого века приняло катастрофический характер.

В известном в то время путеводителе С. Монастырского говорилось: «Затруднения и печали судоходства… доводили до отчаяния… От Рыбинска до Твери пароходство совершенно прекратилось… в некоторых местах, даже у Ярославля и Костромы, нашу матушку Волгу переходили вброд… Обмеление Волги хроническое, вряд ли поправимое зло…».

Это зло дошло до того, что Волгу стали считать умирающей рекой. Посмотрите на обложку журнала «Будильник» за 1885 год. На смертном одре лежит прекрасная женщина; это — Волга. Рядом в коленопреклоненной позе рыдают ее дочери — Ока и Кама. Опечаленные стоят у ложа умирающей История, Торговля, Поэзия. Доктор разводит руками — ничем-де не могу помочь…

Журнал комментирует: «Люди, стоящие близко к постели умирающей пренеприятно покачивают головами: да, дескать, скоро река-кормилица прикажет долго жить. Умирает могучий богатырь, подаривший сотни красивейших страниц нашей истории…»

Это не было ни злой шуткой, ни острой сатирой. Журнал не преувеличивал. Горькой правдой веяло от слов, от рисунка. Обмеление Волги дошло до того, что выше Нижнего Новгорода большие суда уже не ходили. Мели появлялись в самых неожиданных местах, затрудняя судоходство или делая его совершенно невозможным. Землечерпание, которое могло помочь бороться с обмелением, применялось в небольшом объеме и нерегулярно.

Для предотвращения катастрофических последствий требовалось преобразовать волжскую систему, но сделать это в тех условиях было невозможно.

Гражданская война и интервенция иностранных государств нанесли волжскому водному хозяйству большой урон. Молодому Советскому государству достались: мелеющая река, жалкие остатки флота, разрушенное портовое хозяйство.

Но уже с тех самых дней на Волге началась новая эра — эра обновления, созидания, реконструкции. Сбылись пророческие слова поэта Н. А. Некрасова:

По глубоководной Волге ныне плавают суда-гиганты. Речные порты переоборудованы, переброска грузов во многих местах полностью механизирована. Еще совсем недавно, задавленные поборами, согнанные с земли, голодные и обнищавшие, шли приволжские крестьяне к великой реке. Здесь сбивались они в артели и день-деньской тянули баржи по Волге и в дождь и в снег, при зное и холоде. Вспомните замечательную картину И. Е. Репина «Бурлаки на Волге». Такую каторжную работу не выдерживали даже самые сильные: чахотка, грыжа, простудные заболевания сводили многих преждевременно в могилу. Зато предприниматели и купцы наживали миллионы на их рабском труде.

Недаром Некрасов называл Волгу «рекою рабства и тоски».

А ныне вместо бурлаков, крючников, грузчиков на причалах портов работают краны, грейферы, автопогрузчики. По рекам Волжского бассейна идут огромные потоки грузов: на Волгу падает две трети всех перевозок, совершаемых по внутренним водным путям Советского Союза.

Поэту и во сне никогда не приснились бы новые удивительные суда-водосамолеты, которые появились в последние годы на Волге: «Ракета», «Метеор», «Чайка» — быстроходные, на подводных крыльях корабли. Они сошли на воду словно из сказки, словно из царства мечты. И как они украсили и без того чудесную нашу реку!

Крылатые суда развивают на воде скорость, подобную быстроте курьерского поезда — 80–100 километров в час. Ни в одной из стран мира, ни на одной из величайших рек на свете нет кораблей, способных так быстро летать по воде. Неудивительно, что новые суда стали энергично вытеснять старые, тихоходные.

Не прошло и нескольких лет — и снова новость: на Волге появились еще более совершенные суда — теплоходы на воздушных подушках, передвигающиеся со скоростью более ста километров в час.