Коллектив авторов: История социальной работы. Учебник

И наконец, последним аспектом сакрализации процесса помощи является культ героя и следование общинным традициям, подчинение общественным нормам жизнедеятельности последующих поколений предшествующим. Славянские традиции помощи выступают в качестве механизма сохранения мирских отношений, единого общинного пространства.

Показательны в этом отношении княжеские пиры, которые собирали дружинников. Дружинник не только ходит на прокорм к князю, «он столуется у него», пиры – его право. Княжеский пир, как и братчина, – акт обрядовый, установленный издревле. В княжеских стенах среди медопития складывались высокие христианские традиции нищелюбия и страннолюбия.

Принимать участие в княжеских пирах может не только дружинник, занимающий почетное место, но и все пришедшие на пир. Греческая Церковь задолго до принятия христианства на Руси посылала монахов-паломников, которые приносили «богатую милостыню» из славянских земель. Возможно, что княжеские пиры были одним из ее источников. Сохранение единого общинного пространства между князем и дружинниками вызывали определенные формы помощи и взаимопомощи, связанные с выкупом пленных. Этот факт зафиксирован договорами князя Олега с Царьградом.

Общинно-родовые формы помощи и поддержки были связаны с языческим родовым пространством, которым выступала верьвь – круговая порука. Верьвь – идеологическая система взаимоподдержки общинниками друг друга. Верьвь была не только древней формой гражданского права, но и системой взаимоподдержки общинниками друг друга. Возможно, она могла быть той основой, которая позволила после принятия христианства появиться церковной общине – приходу на славянской почве.

Общинно-родовая форма помощи для нас интересна в контексте поддержки наименее защищенных членов общества, какими являлись старики, женщины, дети. По сути дела, в языческую эпоху была заложена традиция заботиться о слабых и немощных. Однако данная группа клиентов таковыми становится не сразу и претерпевает свою культурно-историческую эволюцию. Так, «институт старцев» начал оформляться тогда, когда в общине сформировалось определенное отношение к людям, не являющимся активными участниками трудовой и коллективной жизни (под институтом в данном случае понимаются устоявшиеся формализованные отношения).

Старики и дети как объекты помощи находились в одной социальной группе. Можно говорить о том, что половозрастная стратификация первоначально не была связана с социовозрастной. И отношение к старикам было такое же, как к детям. Архаические народные представления и детей, и стариков идентифицировали как «чистых», не живущих половой жизнью. Отсюда общее в одежде у тех и других и общее отношение к ним.

Инфатицид (узаконенное убийство ребенка, а первоначально – и старика) как характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений, распространенный как в западной, так и в отечественной истории, существовал не только в отношении к детям, но и к старикам. Это были ранние страницы славянской истории.

Однако когда происходит социовозрастная стратификация общинной жизни, когда оппозиция «старый – молодой» добавляется оппозицией «старший, мудрый – младший», формируются ритуалы поминания предков. Традиция отправления старцев на тот свет заменяется культом мудрой старости. Уровень инфатицида старцев снижается, тогда как детский инфатицид сохраняется вплоть до XVIII в. В основном обязанности по уходу за старцем брала на себя семья. Если семья отсутствовала, заботу о стариках брала на себя община.

Можно выделить три основные формы поддержки стариков : выделение «косячка», кормление по дворам; уход на погост.

Одной из древних форм поддержки стариков был специальный отвод плодородных, легких в обработке земель по решению общества – «косячок», который давал возможность заготовки сена.

В том случае, когда старики окончательно «впадали в дряхлость», они призревались общиной. Старика определяли на постой на несколько суток – на ночлег и пропитание, затем он менял своих кормильцев. Такой вид помощи был своеобразной общественной повинностью и получил название «кормление по дворам». Данная архаическая форма, несколько видоизмененная, сохранялась до конца XIX столетия.

Другой формой поддержки старцев был их добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые в силу возрастных возможностей не могли участвовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины на погостах. Они строили себе кельи и жили за счет подаяния.