Татьяна Баженова: Теоретические концепции и национальные модели рыночной экономики

Неокейнсианская модель равновесного (устойчивого) роста в длительной перспективе была разработана Р. Харродом и Е. Домаром. Они выяснили условия поддержания стабильных и высоких темпов экономического роста, обеспечивающих в долгосрочной перспективе полную загрузку производственных мощностей и полную занятость, и обосновали политику экономического роста.

Позднее Е. Домар выдвинул тезис о производительности инвестиций. Инвестиции являются не только фактором создания спроса, но и создают производственные мощности. Для поддержания равновесного роста при полной занятости необходимо, чтобы рост доходов (спрос) соответствовал росту производственных мощностей.

Идеи большего государственного вмешательства в экономику в ряде стран (Германия. Италия Япония в 30-40-х годах, СССР) привели к формированию этатисткой модели экономики, позволившей добиваться серьезных экономических успехов в условиях закрытой экономики..

К ее характерным чертам относятся:

– главной целью является реализация задач, поставленных государством; чаще всего в ущерб эффективности производства;

– способность добиваться успехов лишь на относительно узких направлениях. В советской экономике это выразилось в высокой степени монополизации: к концу 80-х годов ХХ в. около 80 % наименований продукции производились на одном-двух предприятиях, доля заводов и фабрик с численностью занятых, превышающей 1 тыс. человек, составляла 73,3 % (против 26 – в США). Еще одним проявлением была крайне отсталая структура экспорта, в котором удельный вес топлива и электроэнергии превышал 52 %;

– успехи достигались, как правило, в количественном, а не в качественном отношении, а главным инструментом их конкурентоспособности становились искусственно заниженные издержки. В СССР они обеспечивались государственными дотациями и крайне низкой оплатой труда в условиях неконвертируемости рубля, странах ЮВА – крайне дешевой рабочей силой;

– потребность в гигантских инвестициях для своего развития и неспособность обеспечить высокую эффективность производства;

– невосприимчивость к технологическому прогрессу. Этатистские корпорации не становятся источниками инноваций и не оценивают должным образом интеллектуальный потенциал своих работников. Как в государственных и военных структурах, так и в подобных компаниях выше всего ценится лояльность персонала.

Однако доминирование в экономике корпораций этатистского типа не означает, что она постоянно находится в застое. Каждая из упомянутых стран на определенном этапе достигала значительных хозяйственных успехов, а СССР и Япония (в разное время) в течение продолжительного периода занимали место второй по масштабам экономики мира.

Но какими бы удачными ни казались отдельные периоды их развития, этатистские структуры могли успешно соперничать с классическими корпорациями только до тех пор, пока конкуренция шла в производстве массовых индустриальных благ и роль интеллектуального капитала не стала определяющей. Не случайно упадок таких систем (банкротство советской модели, десятилетняя стагнация в Японии, азиатский кризис) пришелся на период расцвета в западном мире высокотехнологичного производства, основанного не на применении труда для превращения сырья в промышленную продукцию, а на использовании интеллекта для превращения информации в знания.

Этатистская модель развития, к которой в равной степени относились и капиталистическая, и социалистическая экономики, оказалась довольно действенной в условиях экстенсивного роста, когда у различных стран еще были в наличии не вовлеченные в производство естественные и человеческие ресурсы. Огосударствление способствовало быстрой индустриализации, милитаризму экономики, послевоенному восстановлению народного хозяйства. И кейсианская экономика спроса в капиталистических странах, и административно-командная система социализма благополучно просуществовали вплоть до конца 1970-х гг. Наступление же 1980-х гг. символизировало приход новой эпохи, переход к интенсивному развитию, и государственное регулирование экономики, разросшееся до критического уровня, начинало давать ощутимые сбои.

Этатизация экономики привела к тому, что налоговая система с высокими ставками обложения доходов компаний и частных лиц дестимулировала предпринимательскую активность. Социальная политика с гарантиями пособий по безработице породила иждивенчество в обществе. Экономический рост замедлился, а все большая часть бизнеса стала уходить в тень, скрываясь от конфискационного налогообложения. Экономические кризисы конца 1970-х – начала 1980-х гг. (особенно нефтяные шоки) усугубили ситуацию, вызвав топливный голод в ведущих странах мира. Гигантомания промышленного развития привела к настоящей экологической катастрофе. Очевидными стали две задачи: пересмотр роли государства в экономике и переход на интенсивный путь развития на базе новых экономящих природные ресурсы технологий. Кризис экстенсивной модели этатистского толка привел к тому, что в условиях нового постиндустриального общества отпала необходимость в полномасштабной предпринимательской деятельности государства. В экономической теории вновь появились идеи о возврате к старым добрым принципам либерализма, уже на новом витке развития.