Лев Фридланд - Высокое искусство

Чем хирург может предохранить себя от оплошности, от ошибки, от неудачи? Главным образом – высокой техникой операции.

Выработать хорошую технику операции – это значит найти способ, как лучше всего вскрыть грудную клетку, определить, какую часть ребра или ребер следует отсечь, как извлечь сердце, как его держать, как удалить скопившуюся кровь, насколько глубоко накладывать швы. Техника кардиоррафии играет огромную роль. Теперь уже имеются принятые почти всеми хирургами основные способы этой операции.

Можно, например, сразу вырезать в грудной стенке в районе сердца с трех сторон «окно» и отвернуть получившийся лоскут, состоящий из кожи, мышц или части ребра, на четвертую сторону, и тогда сердце будет прямо перед глазами хирурга. Оно будет обнажено. Теперь остается только найти отверстие раны.

Если сразу отверстие не удается увидеть, можно слегка вытянуть сердце, конечно, очень осторожно. Тогда оно станет доступным для более детального осмотра. После этого накладывают швы. Кровотечение прекращается.

Остается удалить излившуюся кровь, затем закрыть «окно» в грудной клетке, водворив лоскут кожи на свое место, – и всё. Главное сделано. Это один из хороших способов; он называется лоскутным.

Можно вести операцию технически иначе. Прежде всего – сделать разрез в промежутке между третьим и четвертым или четвертым и пятым ребрами, обычно в том промежутке, куда нанесен удар. Это нужно для того, чтобы открыть доступ к сердцу в том месте, где оно ранено.

Если раны сердца не видно, то разрез грудной стенки расширяют. При расширении вниз удаляется часть четвертого или пятого ребра. При расширении вверх удаляется часть четвертого или третьего ребра.

Иногда приходится удалять не только части третьего, четвертого, но даже и часть пятого ребра. Но совершается всё это постепенно. Покончив с одним ребром, наблюдают, – не показалась ли рана сердца? Если не показалась, тогда принимаются за следующее ребро.

Этот способ называется прогрессивным расширением раневого канала.

Есть и другие способы. Но сколько бы их ни было, как бы они ни назывались, у них всегда одна задача: дать возможность поскорее обнажить сердце, найти рану и быстро зашить ее. Каким способом воспользоваться, – чарование. Обнаружилось, что часто этот прием не дает результатов, не предохраняет от смертельного исхода. Тогда прибегли к другому способу. В 1912 году на съезде хирургов в Берлине было сообщено, что однажды в больницу доставили человека, раненного ножом в сердце. Накладываемые при операции швы прорезались. Кровь неудержимо хлестала из раны. Больной погибал. Хирург решил вырезать кусочек грудинной мышцы и закрыть им рану. После этого швы, наложенные так, что они проходили и сквозь грудинную мышцу и сквозь сердечные мышцы, уже не прорезались. Кровотечение тут же прекратилось, однако через пять дней оперированный умер.

Такие же печальные исходы наблюдались и у других хирургов при пересадке мышц на сердце. Кровотечение останавливалось. Но пересаженные кусочки омертвевали и вызывали перикардит, воспаление околосердечной сумки. Это было опасным осложнением.

Ведь надо учесть, что перикардит протекал не при нормальном, здоровом сердце, а при раненом, пострадавшем, с пониженной устойчивостью, что, разумеется, ухудшало течение болезни. Кроме того, омертвевший кусочек мышцы становился прекрасной средой для болезнетворных микробов.

От пересадки кусочков мышц пришлось отказаться или применять ее при самых крайних обстоятельствах.

Казалось, проблема зашла в тупик. Разрешить ее выпало на долю русских хирургов, и прежде всего в этом большая заслуга выдающегося советского хирурга Ю. Ю. Джанелидзе. Он обратил внимание на фасции – плотные и тонкие перепонки, облегающие, как чехлом, каждую мышцу. Именно фасция переходит в прочное сухожилие, которым мышца прикрепляется к костям.

Фасция оказалась материалом, очень удобным для подкрепления мышцы раненого сердца. Джанелидзе вырезал пластинку фасции у так называемой большой грудинной мышцы, наиболее подходящей для целей кардиоррафии, накладывал ее поверх раны и прошивал вместе с мышцей сердца.

Получалось примерно так, как у портного, накладывающего заплату на рвущуюся, непрочную материю.

И действительно, эта крепкая, и в то же время тонкая, ткань выполняла свое назначение. Швы не прорезались. Кровотечение почти во всех случаях останавливалось. Что же касается инфекции, то фасция была плохой почвой для размножения микробов и возникновения гнойных воспалений.