Майлен Константиновский - КОАПП! КОАПП! КОАПП! Репортаж о событиях невероятных. Вып. 7

Мартышка. Ой... с ума сойти — золотистый!

Осьминог. А сейчас?

Одно из самых сенсационных (правда, будущих) достижений научно-технической революции: платье, цвет которого можно менять по желанию. С другим архиновейшим достижением, также «подсказанным» хамелеоном, вы можете ознакомиться на стр. 122—123.

Кашалот (восхищенно). Перламутровый!

Осьминог. Это же блеск. Так что же дает моему платью этот блеск? Конечно, подкладка! Под верхним слоем с цветными клетками у меня подложен слой клеток-иридиоцистов...

Стрекоза (восторженно). Ах, иридиоцисты! Это такие цветы, да? Вроде нарциссов?

Осьминог. Это не цветы, Стрекоза, это лучше цветов. Я не умею объяснить это по-научному...

Человек. Я с удовольствием помогу вам, дорогой Осьминог. Клетки-иридиоцисты заполнены крошечными прозрачными кристалликами, которые, словно миниатюрные зеркала и призмы, отражают и преломляют свет, разлагая его на все цвета радуги.

Осьминог. Ай, умница, ай, голова — замечательно объяснил! Теперь я тоже понял. (Коапповцам.) А вы знаете, что я могу делать с помощью цвета? Э-э, откуда вам это знать... Я могу делать многоцветные композиции, могу без слов выразить свои чувства — страх, радость, гнев, потом ли... (Мучительно вспоминает.) Нет, кажется, ля... Тоже нет. (Сокрушенно.) Вы когда-нибудь видели такую дырявую голову? Если в нее попадает, извините, пустяк, то он будет себе торчать там, как заноза, но если это, не дай бог, что-то стоящее, так оно тут же выскакивает!

Кашалот. Не огорчайтесь, уважаемый портной, с кем не бывает... Постарайтесь вспомнить, но спокойно, не нервничая. Тем более что мне как раз нужно посоветоваться с коллегами. (Коапповцам.) Друзья, мне бы хотелось знать ваше мнение по поводу этого фасона.

Рак. А что наше мнение? Вам носить, а не нам.

Сова. Верно Рак говорит. На вкус да на цвет товарища нет. Самому-то тебе как одежка Осьминожья показалась?

Кашалот. Вообще-то фасон как таковой показался мне весьма привлекательным, но (понизив голос), но лично для меня он, пожалуй, не подойдет.

Все. Почему не подойдет?

Кашалот. Идеальный руководитель, каковым я, несомненно, являюсь, ни при каких обстоятельствах не должен выдавать своих чувств — ни страха, ни радости, ни гнева, ни ля... (Осьминогу.) Уважаемый портной, вы еще не вспомнили?

Осьминог. Ле... нет, опять не то! (Дотрагивается щупальцем до головы.) Где-то здесь вертится, совсем рядом. Может быть, лё? Или лю?..

Все, что можно сказать о лилипутах пернатого царства, уже сказано восхищенными коапповцами. Мне же остается назвать имена тех, кто здесь представлен: наверху слева колибри-сапфо, справа от нее — мечеклюв. Ну, а где орлиноклювая и ракетохвостая колибри (она же лоддигезия), показывать не обязательно, их несложно узнать — одну по клюву, другую по хвосту.

Кашалот. Ну, ничего, ничего, я вас не тороплю. (Коапповцам.) Надеюсь, вы и без этого поняли мою мысль.

Удильщик (с пафосом). Не только поняли, наш безупречнейший из председателей, но, не побоюсь произнести, — глубоко прочувствовали! Ибо как раз вы являете собой кристальнейший образец, или, лучше сказать, эталон должностного лица, которое неизменно, — во всяком случае, в служебные часы, — сохраняет спокойствие, хладнокровие, выдержку и невозмутимость, а к подчиненным — ко всем без исключения! — относится исключительно ровно и донельзя корректно.

Кашалот (благосклонно внимая). Да, именно донельзя.

Удильщик. И какие бы страсти ни обуревали его мятущуюся душу, внешне оно — я имею в виду все то же должностное лицо — не выдает их ни малейшим намеком!

Кашалот (застенчиво). Ну, Удильщик, это уж вы слишком... Хотя оно, конечно, и старается не выдавать.

Гепард. Ваша скромность общеизвестна, дорогой юбиляр, но вы ведь не станете отрицать, что вас и на самом деле никто никогда не видел побледневшим от страха, посиневшим от злости, позеленевшим от зависти, покрасневшим от гнева...