Александр Дитрих - Как игрушки пошли учиться

Прошло еще несколько минут, и наконец откуда-то из-за деревьев послышался негромкий голос Александра Ивановича:

— Эй, Владик, ты где?

— Здесь! — простонал я.

Геолог осторожно выглянул из-за кустов, заметил меня и махнул рукой: «Давай, мол, вниз!»

Я спрыгнул с дерева, и мы пустились бегом от страшного места.

Остановились у небольшой скалы, отдышались, я хотел записать все, что видел, но Александр Иванович не дал. «Потом,— говорит,— дома, а то как бы еще чего не случилось. И вообще, пора возвращаться, скоро ночь».

Я сказал, что это здесь скоро ночь, а у нас дома, наверное, еще день.

Поглядели на часы — и правда, двух часов не прошло. Я сказал:

— Давайте найдем безопасное место, чтоб вокруг было далеко видно, и еще здесь побудем. Ведь, если что, мы сразу сможем удрать. Скажем шару: «Полный вперед!» — и все тут.

Александр Иванович подумал и согласился.

Мы залезли на скалу и сели отдыхать. Александр Иванович рассказал, что хоть и потерял меня из вида, но за носорожихой следил все время, и потому за меня был спокоен. А ее детеныша и тигрольва он вовсе не видел, только слышал рев.

Оказалось, что огромный хищник и в самом деле называется «тигрольвом» и еще «пещерным львом». Только второе название неправильное, потому что тигролев в пещерах никогда не жил.

Я спросил, не сможем ли мы увидеть людей, вернее, предков людей? Александр Иванович сказал, что вряд ли. Очень уж мало было в это время на земле наших прародителей.

Меж тем в потемневшем небе проклюнулась первая звездочка, воздух посвежел, запахло сырой травой... Вдруг неподалеку от нас туманную мглу прорезал скрипучий тоскливый трубный звук. Справа и слева ему ответили. Послышался тяжелый мерный шум, и вскоре из сумрака выплыли громады, с двухэтажный дом ростом. На фоне светлой закатной полоски я увидел длинные, прямые, как штыки, бивни, длинные хоботы, шевелящиеся, словно крылья, уши...

— Мамонты! — шепнул я геологу.

— Тс-с!.. Мамонтов на земле в это время еще нет. Это их предки — трогонтериевые слоны, самые большие из когда-либо существовавших.

Стадо шло к водопою, обтекая нашу скалу. Иные слоны проходили так близко, что свободно могли снять нас хоботом.

— Встань рядом и не шевелись,— шепотом приказал Александр Иванович. Он поднялся, и тотчас шар над его головой засветился ярким голубым светом.

Наверное, нас заметили, потому что ближайший слон тревожно затрубил, и стадо остановилось.

— Не бойся,— сказал Александр Иванович.— Эх, жаль, что так мало узнали!..

Последнее, что я успел заметить, это далекий огонек. Он засветился в той стороне, где начинались горы. Я уверен, что это был костер — костер пещерного человека. Но едва я увидел оранжевую точку, как земля, небо, все вокруг вспыхнуло, сжалось, свернулось, и на мое тело, особенно на голову, навалилась свинцовая тяжесть.

Теперь мы еще дальше в прошлом. Получилось это случайно, из-за маленькой ошибки. Александр Иванович хотел было обратиться к шару с мысленным приказом перенести нас домой, и все-таки в последний момент ему стало жалко так скоро возвращаться: подумалось, что он, как геолог, просто обязан забраться в еще более отдаленное прошлое Земли и добыть для науки ценнейшие сведения.

«Соображай» наша таинственная машина чуть помедленнее, мы бы сейчас и вправду были бы дома, но дело в том, что шар не стал разбираться в переживаниях Александра Ивановича, он принял мимолетное сожаление геолога как приказ. Уже через несколько секунд Александр Иванович спохватился, что «старт» последовал слишком уж быстро и мы, вероятно, отправились не в ту сторону, но что делать? Ведь мы еще не знаем, можно ли изменять направление движения шара на ходу, а экспериментировать с неизвестным устройством слишком рискованно. В конце концов геолог просто послал мысленный приказ остановиться. На всякий случай.

И вот мы на берегу неведомого моря.

Море спокойное, зеленое, а у берега вода мутная, темная. Вдали видны какие-то темные полоски и точки. Александр Иванович говорит — коралловые рифы.

Сидим на горячих камнях невысокого холма. Узкая цепь таких холмов тянется далеко-далеко в глубь суши... Хотел написать «к горизонту», но горизонта не видно, он затянут белесой дымкой. Это оттого, что, куда ни глянь, везде болота, то открытые, то заросшие лесом. Вообще, местность до странности плоская, и на сколько хватает глаз, то зелень, то вода, снова зелень и снова вода. Какой-то головоломный лабиринт островов, заливов, проток... Через эти хляби не то что пешком — на танке-амфибии не проехать.