Владимир Порудоминский - Солнечная высота

Они увидели Праздник Победы.

Потому что мирный солнечный день, богатый урожай, весёлые женщины, дружная работа, тяжёлые мешки с хлебом — это Праздник, Победа.

Радость, желание трудиться для своей Родины, для своего народа переполняли в ту пору и саму художницу. Вместе со всеми она возвращалась к светлой мирной жизни. О том, что она чувствовала, Татьяна Ниловна хотела рассказать людям.

Перед самой войной Яблонская окончила художественный институт в Киеве. Когда враг подступал к городу, она уехала в глубь страны. Путь был далёкий: от родного Днепра до Волги. Татьяна Ниловна оказалась в Саратовской области и поселилась в деревне.

Почти все мужчины из тамошнего колхоза ушли на фронт. Быть художником — очень хорошо, но в ту пору на селе всего дороже была пара сильных рабочих рук. И Татьяна Ниловна стала вместе с деревенскими женщинами работать в поле, на току, где молотят хлеб, в хлеву, на сенокосе.

Сперва ей — городскому человеку — всё трудно давалось. Зацепит вилами сено, поднимет, а оно тут же осыпется — на вилах ни стебелька. Или повезёт воду — поливать огород, волы тянут в разные стороны; хорошо, если бочку не перевернут. Но скоро Татьяна Ниловна привыкла ко всякой крестьянской работе и справлялась с нею ловко и уверенно. В паспорте у Яблонской было написано: «колхозница». Этой записью она до сих пор гордится.

Но самое дорогое, что нашла художница в деревне, была добрая дружба с женщинами-крестьянками. Вместе работали, растили детей. Делили поровну беду и радость. Говорили откровенно обо всём, что лежало на сердце. Яблонская научилась видеть мир вокруг — землю, небо, воду, лица людей, кусок хлеба на столе — глазами этих женщин.

Хлеб. 1949

Кончилась война. Татьяна Ниловна возвратилась в родные места. Но скоро её снова потянуло в деревню. На этот раз она отправилась поработать — уже как художница — в украинское село Летаву, в орденоносный колхоз имени Ленина.

Ехала туда весной. По обе стороны дороги, куда ни глянь, зеленели всходы; лишь местами чёрным бархатом лежали среди сочной зелени прямоугольники и квадраты отдыхающей, незасеянной земли. А зажилась до осени. Хлеб давно убрали. Поля желтели стернёй, темнели пластами вспаханного чернозёма. Кружась в воздухе, облетали с деревьев жёлтые листья. Из каждого сада тянулся к небу вкусный дымок: в садах на треножниках стояли большие, сверкающие в густых лучах осеннего солнца медные тазы — хозяева варили на зиму повидло, томат.

В Летаве Татьяну Ниловну встретили как свою, а ведь она была здесь впервые.

Это оттого, понимала художница, что, хотя она ходит по колхозным дворам, коровникам, конюшням не с граблями, не с вилами или лопатой, а с альбомом и карандашами в руках, всё равно она здесь не чужой человек, не городской гость, который смотрит на всё со стороны. Всякая работа в колхозе ей близка и знакома, она любит и уважает эту работу, любит и уважает людей, которые этой работой заняты, и люди отвечают ей любовью и уважением.

Колхозницы тянулись к Яблонской, охотно и подолгу с ней беседовали, а когда она рисовала их портреты, чувствовали себя под её внимательным взглядом легко и свободно.

В Летаве Яблонская рисовала очень много. Она привезла оттуда триста рисунков!

Уже и альбомы, взятые с собой из города, кончились — ни одного свободного листочка, и карандаши поизвела все до единого. Покупала в сельском магазине обои, обжигала в консервной банке лозу и полученными угольками рисовала на обратной, чистой от узора, стороне обоев.

Очень хорошо было художнице в колхозе. Куда ни глянет, что ни увидит — всё ей интересно, всё по душе, всё просится на бумагу.

Сегодня рисует уборку в поле, завтра прополку огорода. А там — смотри — колхозники складывают пшеницу в огромные скирды. Или грузят мешки с зерном на автомашины.

Конечно, можно было написать картину про уборку и прополку, про скирдование пшеницы и погрузку зерна.

Но художник не торопится к чистому холсту. Не старается побыстрее нанести красками на ткань то, что увидел. Он ищет своё. Он словно наполняется будущей картиной, с каждым днём, с каждым часом яснее видит её в воображении, лучше понимает и чувствует, о чём хочет сказать людям. Но вот он уже не в силах удерживать, носить картину в себе — и берётся за кисти.