Эдуард Веркин - Большая книга ужасов – 6

И я двинулся налево, вдоль стены. Тут вообще можно было ходить только вдоль стен, все остальное место занимали картины, я уже говорил. Я продвигался медленно и не торопясь, ожидая какого-нибудь дурацкого подвоха, ловушки какой-нибудь. Растяжки с гранатой, волчьей ямы, наковальни под потолком.

Но ничего не происходило. Все было тихо, все было в порядке. Вот только ни с того ни с сего я упорно ощущал в этом спортзале чье-то неприятное присутствие. Я давно имел дело с разной пакостью, поэтому чувствам своим доверял.

В этом зале кто-то был. И этот кто-то не был человеком. От человека так страшно не бывает.

И про пупырышки. Про пупырышки я не соврал.

Мы двигались вдоль стены медленно, будто по карнизу на большой высоте. Правой рукой я сжимал томагавк, ругая себя за то, что позабыл надеть перчатки – пот щипал ободранные ладони, рукоятка томагавка скользила. Тоска двигалась за мной на расстоянии метра. Левой рукой я осторожно отодвигал мольберты.

Шагов через двадцать я отодвинул последний мольберт.

– Ой! – Тоска больно вцепилась мне в руку.

– Тише ты!

Мы остановились. Я задержал дыхание и прислушался.

Вроде тихо. Значит, показалось. Показалось, что кто-то мычал. Или стонал. Но нет, вроде на самом деле тихо…

– Все в порядке, – сказал я.

– Паши не видно?

– Вдоль этой стены не видно, тут только груша, надо обойти весь зал.

В углу на специальном кронштейне была укреплена здоровенная боксерская груша. Коричневая, иностранного производства, о чем свидетельствовала надпись «Kick me», что в приблизительном переводе означало «чувак, ударь меня покрепче».

– Предлагает ударить, – сказал я. – Не могу пройти мимо, отказаться от такого заманчивого предложения.

– Почему тут груша сохранилась? – спросила Тоска. – Тут что, художник-боксер живет?

Я не ответил. Всегда хотел иметь дома такую грушу. Большую. Чтобы можно было бить руками, ногами, головой, а если разбежаться, то и всей тушкой.

Эта груша была как раз из таких. Я напряг шею, разбежался и как следует ее боднул.

Груша оказалась хорошая, нужной консистенции, в меру твердая, в меру упругая. Это меня вдохновило, и я как следует ее обработал. И руками, и ногами.

– Хорошо? – спросила Тоска.

– Хорошо, – ответил я. – Весьма бодрит. Жалко палки нет. Я палкой хорошо работаю. И нунчаками.

– Ну-ка. – Тоска подошла к груше и тоже от души ее пнула.

– Сильнее надо!

Тоска ударила сильнее. Потом еще пару раз.

– У меня странное ощущение, – сказала она. – Будто тут… будто здесь… Слушай, а чего мы с этой грушей возимся? Нам надо Пашку искать и уходить! Может, ты достанешь этот свой ведьмин маятник и пойдем уже?

Тоска была права. С грушей мы чего-то и в самом деле завозились. Но такое случается, такое в природе человека, это знают даже дети. Мир готов рухнуть, а чуваки во дворе никак не могут закончить партию в домино.

– Сейчас хлопну ее томагавком – и пойдем дальше! – сказал я.

И как следует размахнулся своим холодным индейским оружием.

Груша дрыгнулась.

Мы с Тоской переглягнулись. Груша дрыгнулась еще раз.

– Полтергейст? – предположила Тоска.

Груша забилась и замычала.

– Мне кажется… – Я приложил ухо к груше. – Мне кажется, там кто-то есть…

– Призрак?!

– Вряд ли… Мне кажется, там этот твой дурацкий Паша.

Для подтверждения своих слов я пнул грушу посильнее, и груша замычала с болью и радостью одновременно.

– Точно! – сказала Тоска. – Он там…

Я приставил лезвие томагавка к коже, надавил, потянул вниз. Кожа разошлась. Я быстро вспорол грушу – и из нее вывалился перемотанный скотчем Паша. Перемотан он был хорошо, с ног до головы, как настоящая мумия.

– Нашли, – сказала Тоска. – Мы его нашли! А это что?

Тоска указала пальцем. На уровне груди под скотчем выделялся большой выпуклый бугор.

– Я думаю, что это дух, – сказал я.

– Как дух?

– Знаешь, у индейцев, когда в человека вселялся дух, то он помещался в такой гигантской бородавке. И эта бородавка все росла и росла, пока не поглощала человека целиком. Тогда из нее выходил дух и начинал мочить всех направо-налево.

– У Паши теперь такая бородавка? – ужаснулась Тоска.

– Тоска, Тоска, – улыбнулся я. – Ты легковерная особа. Все всегда гораздо проще, чем ты думаешь. Это не бородавка, это хуже. Это фотоаппарат!

– Дурак! – Тоска попыталась треснуть меня по голове, но я ловко уклонился.

В противоположном углу зала подпрыгнул мольберт.

– Что это? – спросила Тоска.