Кир Булычев - Пашка-троглодит

Зачет по практике у Пашки приняли, хоть и сделали ему выговор за вмешательство в первобытные дела.

Зато его фильм, и особенно та часть, которая касалась неандертальцев, произвел сенсацию — посмотреть прибегали из всех отделов.

Но что удивительно — те кадры, где был Немо-Ной и его корабль, и кадры, снятые из корабля, не получились. Все обесцвечено, списано, стерто, смыто.

Так что Ричард и академики, которым Пашка рассказывал об эвакуации неандертальцев, поверили не до конца. Вернее, совсем не поверили. Это звучало так:

— Очень интересно, но ты ведь, Гераскин, известный фантазер!

Самое обидное — не поверили друзья: Алиса и Аркашка Сапожков.

— Погодите, — говорил Пашка, — вот прилетит Немо-Ной, он обещал. Тогда вы по-другому запоете.

Но Пашка и сам в это не верил. Прошло тридцать тысяч лет. Даже такой долгожитель, как Немо-Ной, вряд ли столько проживет.

Так бы эта история и закончилась, если бы не одно событие. Через девять дней после возвращения Пашки с практики в школе шел урок литературы. Ученики пятого класса репетировали трагедию Шекспира, которая называется «Отелло». Там один мавр задушил свою жену.

Случилось так, что за полчаса до репетиции у Маши Белой начался страшный насморк — а как известно, это последняя болезнь, с которой не смогли справиться к концу двадцать первого века. Прилетела «скорая», Машу отправили в больницу, и репетиция грозила сорваться, потому что никто в классе, кроме Маши, не знал роли Дездемоны. И тогда учитель литературы Леопольд Модестович поглядел на Пашку, вздохнул и сказал:

— Я не хочу тебя обидеть, Гераскин, но ты ведь знаешь наизусть все трагедии Шекспира…

— Точно, — согласился Пашка, — в прошлом году я их выучил на спор с Джавадом Рахимовым, который проиграл мне на этом восемь порций мороженого.

— Значит, — сказал Леопольд Модестович, — ты должен пожертвовать собой ради коллектива.

— Только не это! — закричал Пашка. — Вы же обещали, что не будете давать мне женских ролей. Я не девчонка!

— Пашенька! — взмолился учитель. — Ты же понимаешь, что это только на репетицию. А к спектаклю Маша выздоровеет.

— Пашка! — хором завопили ученики пятого класса. — Не подводи!

— Пускай Алиса Селезнева по книжке прочитает текст, — предложил Пашка.

— Это очень интересно, — сказала Алиса, которая тоже только что возвратилась с исторической практики. — Как ты представляешь? Джавад будет меня душить, а я буду читать текст по книжке?

Когда все отсмеялись, Пашка махнул рукой — на что не пойдешь ради товарищей! — кое-как влез в белое платье Дездемоны, напялил парик с жемчужной ниточкой и стал ждать, когда войдет взбешенный муж Отелло.

Муж Отелло, то есть намазанный черной краской Джавад Рахимов, вошел решительными шагами и стал размахивать платочком, который потеряла Дездемона. И вот когда Джавад спросил грозным голосом: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» — открылась дверь и вошел невысокий плотный человек в яркой форме комиссара Интергалактической полиции. На голове у него была фуражка с перекрещенными кометами, из-под которой выбивался непокорный чуб.

— Простите за вторжение. Меня зовут комиссар Милодар, — сказал он. — И еще простите, что сорвал репетицию бессмертной трагедии Шекспира «Гамлет».

Никто не улыбнулся, потому что все знают, какая сложная жизнь у комиссаров Галактической полиции — тут можно Шекспира и с Дюма спутать.

— А ты, девочка, лежи, лежи, — обратился он к Пашке. — Я мигом. Задам вопрос, и вы, молодой человек черного цвета, можете додушить свою невесту.

Все ждали, что будет дальше. Джавад так и замер над Пашкой, легонько сжав черными руками его горло.

— Разыскивается один человек, — сказал Милодар. — После двух недель безустанных поисков следы привели меня в вашу школу. Не бойтесь, признавайтесь сразу, хуже уже не будет. Кто из вас Гераскин Павел?

Павлу стало неприятно. Его впервые разыскивала Галактическая полиция. Но так как все посмотрели на него, а Джавад посильнее сжал пальцы, то Пашка прохрипел:

— Это я Гераскин.

— Вы, девочка, — сказал комиссар Милодар, — не волнуйтесь. Ваша песенка спета. И я сюда пришел не шутки шутить.

Тут Пашка понял, что его вот-вот задушат, с трудом вырвался из лап Джавада и отпрыгнул в сторону.

— Я и есть Гераскин! — крикнул он. — Это я играю роль Дездемоны.

— Судя по голосу, возможно, — согласился комиссар. — А переодеться ты не мог бы?