Всеволод Костров: Когда зацветёт папоротник

– Я готова. Пошли на улицу.

Света в деревне не было…

Несколько небольших деревянных домиков. Вот и вся деревня. Почему она называется Харчевней, никто не знает, так как сегодня никакой харчевни в деревне нет, да и большак проходит слишком далеко, чтобы кому-то пришло в голову завернуть сюда подкрепиться. Но, вероятно, сотню лет назад Тихвинский тракт действительно проходил через это поселение и усталые путники останавливались здесь, чтобы отведать красных раков из местных озер и клюквенной настойки.

На север на многие десятки километров протянулось огромное болото Зеленецкие Мхи, которое доходит почти до Ладоги. Дома в деревне вытянулись вдоль маленькой речушки Луненки. В сухой год ее можно перейти, засучив брюки по колено.

Эта речка была особенной: вода в ней бывала разного цвета. В дождливые годы вода была золотистая, так как речка вытекала из торфяных болот, и это придавало воде такой красивый цвет. А в засушливые годы связь с болотом прекращалась, и речку питали прозрачные подземные ключи. Тогда местные жители не пользовались колодцами, поскольку вода в речке необыкновенно вкусная и очень холодная.

С берега интересно смотреть на речку. Кажется, будто перед тобой – большой аквариум. Видна каждая рыбка и яркие зеленые водоросли, которые плавно колышутся в медленном течении реки.

А в дождливое время торфяной луненской водой любят мыться деревенские женщины. Волосы не требуют никакого особого шампуня и после бани становятся пышными, приобретая необыкновенно яркий золотистый цвет, словно их ополоснули крепким настоем ромашки.

Большинство жителей Харчевни составляют старухи. Мужчины в таких деревнях по некоторым причинам до пенсии чаще всего не доживают. А вот деревенские старухи – на удивление крепкие.

Одна девяностолетняя бабулька долго ждала своих родственников из города, чтобы они выкопали ей картошку. А когда те наконец приехали на выходные всем многочисленным семейством, то с удивлением увидели, что огород в двадцать соток весь перекопан, а мешки с картошкой перенесены в подвал.

– Погода хорошая стояла – вот я потихонечку и копала. А перенести ребята помогли, – оправдывалась бабка Александра в ответ на упреки детей и внуков. – Так что отдыхайте. Я пирожков с картошкой испекла.

Бабка Настасья в свои восемьдесят крепко держит в руках топор и косу, снабжая себя дровами, а корову сеном. А накосить на зиму травы не так-то просто и крепкому мужику.

Две сестры Емельяновы, почтенный возраст которых также далеко за восемьдесят, все лето не вылезают из леса, приволакивая каждый день то по корзине грибов, то по ведру ягод.

Летом на каникулы к бабушкам из города прибывают внуки, а зимой жизнь в Харчевне замирает. Работы в деревне нет почти никакой. Лесник Виктор обходит лес. Пастух Фрол пасет в соседнем селе совхозное стадо, к которому присоединяет харчевнинских коровок. Почтальонша приносит письма, да еще два раза в неделю привозит продукты автолавка. Шофер, правда, всегда весело ругается и говорит, что «это он делает в последний раз, так как проехать по разбитой дороге невозможно, а вездехода у него нет». Но бабушек жалеет и появляется снова. Въезжая в деревню, он еще с моста начинает сигналить, и бабки торопятся: «Кормилец наш приехал!»

А с сентября и до первого снега днем в деревне и вовсе никого нет. С раннего утра все местные жители «уходят на фронт». На болоте идет сбор клюквы. Одни ягоду собирают, а те, кто посильней, выносят из болота. Прямо на болоте отдыхают и обедают. Затем снова собирают ягоды до захода солнца. Делятся честно. В центре Харчевни сидит одна бабка, которая терпеливо ждет машины скупщиков ценной ягоды. Машины загружаются так, что скрипят рессоры. Эта сезонная работа дает местным жителям существенную прибавку к пенсии. Урожай клюквы, в отличие от других ягод, всегда большой, так как болота вокруг Харчевни никогда не пересыхают.

После продажи клюквы жители запасаются продуктами на зиму и новой техникой. Да и протекающие крыши можно подремонтировать. Тем не менее несколько домов в Харчевне стоят пустые. Кто перебрался в город, а кто и вовсе умер. Жителей в деревне становилось все меньше.