Дэвид Алмонд - Глина

Чтобы пройти в ворота, ему приходится нагнуться. У летучих мышей самая пора. Парочка сов охотится, ухает. Облака вокруг луны расступились. Мы идем дальше, под ногами Кома скрипит на дорожке гравий.

— Это кладбище, — говорю я. — Здесь похоронены тысячи людей. Многие мои родственники. Мои предки.

Показываю на древние, скособоченные надгробия. Показываю могилы Брэддоков.

Опять получается, что я перечисляю имена. Пригибаюсь к самой земле и в лунном свете читаю, что написано на камне:

— Элизабет Грейс Маккракен. Родилась в тысяча семьсот восемьдесят девятом году. Вернулась к своему создателю в тысяча восемьсот семьдесят восьмом. Возлюбленная жена такого-то… Возлюбленная мать таких-то… Уильям Эдвард Карр. Джорджина Фэй…

Хочу объяснить так, чтобы он понял, — хотя знаю, что не поймет, что все это выше его понимания.

— Нас приносят сюда, когда из нас уходит жизнь, — говорю. — Когда от нас остается одно только тело, нас закапывают в землю.

Он поворачивает ко мне пустые провалы глаз.

«Отдай приказание, повелитель».

— Прах к праху, — говорю и тут понимаю, что вещи, которые я сейчас говорю, которые мы все говорим, выше и моего понимания.

Иду дальше. Веду его мимо новых могил. Продолжаю по дороге перечислять имена. Скоро мы оказываемся у ограды, которая отделяет кладбище от шоссе. Приготовленная пустая могила, через яму перекинуто несколько досок, рядом — холмик земли. Я отодвигаю доску. Всматриваюсь во тьму.

— Вот она какая, земля, Ком. Из нее мы зарождаемся и в нее уходим.

Нагребаю землю в ладонь. Скатываю в шарик. Бросаю его вниз, в темноту.

— Земля к земле, — говорю. — Глина к глине.

Стоим рядом у края могилы.

— Сюда уйдет Чарли Черрис, — говорю.

«Отдай приказание, повелитель».

Я бросаю вниз еще горсть земли. Поворачиваюсь, он идет следом.

— А теперь нам обратно в сад, — говорю.

Полицейские вывесили объявление, его можно прочитать в свете луны: «ПОСТОРОННИМ ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН». Череп и кости отливают белым. «ОПАСНАЯ ЗОНА».

Я веду Кома мимо, в разрушенные ворота.

— Это самое древнее место во всем Феллинге, — говорю, пока мы продираемся сквозь боярышник в сторону каменоломни. — Здесь ты зародился, — говорю. — Помнишь?

Указываю на край каменоломни.

— Отсюда упал Череп. Ты был тут со Стивеном Роузом. Помнишь?

Подходим к глинистому пруду. Я выуживаю горсть глины.

— Это ты, — говорю.

Размазываю глину ему по груди. Она высыхает, становится частью его. Он никак не реагирует.

«Я здесь, повелитель. Отдай мне приказание».

Беру еще горсть. Вылепляю крошечного человечка.

— Оживи, — шепчу, и, хотя глина так и лежит мертвым грузом, в ней теплится воображаемая жизнь.

Сможем ли мы со Стивеном населить весь сад такими существами? Сможем заселить целый новый мир? Перед глазами видение: наши уродыши мельтешат в траве. Вижу их рядом со змеями и с лягушками, и перепелятник парит сверху. Вижу, как они разбегаются из сада по всему миру. По телу проходит дрожь, сметает видение, я разжимаю ладонь, и комок глины с плеском падает обратно в воду.

— Это было совсем недавно, — говорю. — Ты лежал здесь на земле. А мы были рядом, Стивен Роуз и я. Ты был ужасно красивый. Мы создали тебя, и мы просили тебя ожить, молились, чтобы ты ожил. Я хотел поверить в то, что жизнь может войти в тебя, так же как она выходит из мертвых. Я хотел поверить, что прах к праху может означать «из смерти в жизнь», так же как оно означает «из жизни в смерть». Но ты ведь меня не понимаешь, верно? Все это выше твоего понимания, да и моего тоже.

Я вздохнул, вдруг осознав бессмысленность своих слов.

— Я всего лишь мальчишка, — говорю. — Ты — всего лишь ком глины. Мне со всем этим не справиться. Я не знаю, зачем я в это ввязался и зачем спутался с этой гнидой Стивеном Роузом!

Смотрю в небо. Там плывет луна. Ночь проходит мимо. Я вдруг подумал про Джорди — как мы шатаемся с ним по улицам, смеемся и перешучиваемся. Вспомнил, как мы расставляли ловушки в каменоломне. Вспомнил про драки со Штырем и Скиннером. Вспомнил, как Трёп Паркер вылавливает из воздуха мармеладки. Вспомнил Марию — ее лицо, кожу, голос, ее губы на моих губах.

— Пошло оно все, я хочу жить своей жизнью! — говорю.

«Отдай приказание, повелитель».

— И на фиг мне нужен здоровенный безмозглый ходячий ком глины!

«Отдай приказание, повелитель».

Я попытался заглянуть поглубже в его платановые глаза.

— Хочу, чтобы ты лег, Ком, — бормочу. — Мы всю ночь ходим. Ты, наверное, устал. Ложись.