Кристина Камаева - Охота на фей. Книга вторая. Чужая планета

Егору кажется забавным ее занудный тон, он делает оборот и зависает в воздухе. Так еще прикольнее!

– Чтобы понять, о чем речь, – Альриша укоризненно смотрит на него, – сыграем в одну игру. У каждого из вас будет несложная роль какого-нибудь предмета в этой комнате. Распределять роли будет высшее существо, вершитель судеб. А им я назначаю…, – выдержав паузу, Альриша мстительно улыбается. – Егора.

– Почему меня?! – возмущается Егор, пытаясь привести себя в положение "голова сверху".

– Давайте я попробую, – предлагает Вилли.

– Я выбрала Егора! – настаивает вредная учительница. – Не хихикайте, гребите к доске. У вас очень ответственное задание. Вы должны проследить, как одноклассники справятся с возложенной на них кармой, а потом решить, как можно наказать или поощрить их. Старайтесь быть справедливым, чаще анализируйте и объясняйте себе ваши поступки.

Важная какая! Вы – то, мы – сё. Вошла в образ! Егор завис у доски, как последний идиот, как будто он месяц в школу не ходил и понятия не имеет, чего от него хотят.

– Быстрее, пожалуйста, – командует Альриша, – не тяните время, урок не резиновый.

– Хорошо, начинаю… выбираю Альрише судьбу лампы! – поспешно выпаливает Егор.

Тут происходит что-то непонятное. Альриша сжимается, скукоживается, черты лица расплываются. Она вдруг возносится к потолку и сливается с люстрой.

– Почему лампа? – вопит она.

"Да потому, что это первый предмет, на который глаз упал", – думает Егор. Но вслух поясняет (она же просила анализировать):

– У тебя гипертрофированное желание привлекать внимание. Теперь ты лампа – у всех на виду!

– Никто на меня даже не смотрит, – возражает Альриша.

Егор вздыхает и нагоняет тучи на сверкающую лазурь, в классе становится темно.

– Свет включите, сони, – немедленно орет Кужим ребятам, которые сидят близко к выключателю. Класс озаряется сиянием Альриши.

– Вот видишь, ты нужна людям, – торжествует новоиспеченный вершитель судеб.

– Дальше давай превращай! – торопит лампа.

Еще не забыла свою прошлую жизнь. Егор смотрит на ребят и встречается взглядом с Вилли. Тот ерзает от нетерпения.

– Вилли, ты будешь партой, – объявляет Северьянов наобум.

Вилли немедленно разносит вширь и корячит. Егор успевает уловить негодующие жесты, прежде чем тот застывает. Да, неприятная штука – наблюдать превращения.

– Недоучка! – скрипит парта. – Меня… эстета… интеллектуала… одаренного мага – в простую парту?! Никудышный из тебя божок получился, Северьянов.

Смотри-ка, чуть не дымится от возмущения. Егор слегка озадаченно разглядывает вещи в комнате. Во что же можно превратить эстета и интеллектуала? Может, в таблицу Менделеева?

– Ты должен принять свою карму, Вилли, – объясняет он примирительно, – если будешь хорошей партой, в следующий раз тебе повезет больше. Гордыня никого до добра не доводила, даже магов.

– Умничай, умничай, – шипит парта, – я тебя и в таком виде достану.

– И будешь деревяшкой во веки веков, – парирует Егор. – Забыл, с кем разговариваешь?!

Так, кто там следующий? Джема. В любую щель влезет, ей до всего есть дело. Всем помогает. Глаза намозолила, но без нее не обойтись. Пусть будет мылом, белым, душистым, с запахом сирени. Заодно узнаем, как пахнет сирень… Сказано – сделано. Мыло плюхнулось на уголок умывальника. Странно, молчит.

– Ну-ка, Кужим, иди мыть руки, только с мылом, с мылом!

– Ой, холодно, холодно. Что же это делается? Он меня трогает, щекотно! Я такая скользкая. Ай! Кужим, у тебя на правом запястье грязь осталась, – верещит Джема.

Но Кужим не слышит и небрежно кладет мыло на место. Скользкая Джема не может удержаться и срывается вниз на дно раковины.

– Я упала, – хнычет она, – от меня кусочек отвалился, дай мне мыльницу. Мокро и холодно лежать без обертки на раковине. Я же немного прошу. Только мыльницу.

"Действительно, – думает Егор, – отчего не дать такую простую вещь?"

– Вот тебе, страдалица, мыльница.

– Перламутровую, с крышечкой! – быстро добавляет Джема.

– Ладно, – соглашается Северьянов Всемогущий. Потом командует:

– Кужим, подними Джему и положи в мыльницу.

– Вот еще! А потом опять руки мыть? Дудки!

Что за бунт! Неприятно, когда к разумным советам не прислушиваются. А если ты – вершитель судеб, тем более обидно.

– Быть тебе, упрямый друг Кужим, водой из этого крана.

Кужима тут же засасывает в отверстие, как в воронку. Егор делает шаг к раковине и спотыкается о парту. Палец выворачивается и болит – Вилли постарался и злорадствует. Ну, погоди! Егор возвращает Джему на место, в мыльницу.