Михаил Самарский - Зов памяти

– Андреич, мне приятель рассказывал, что такие в Чернобыле летают… Ёлы-палы, – хлопнул себя по лбу Лёха, – а мы случайно не в запретной зоне находимся? Может, тут радиация? Как можно проверить?

– Никак! – ответил профессор. – С помощью естественных человеческих чувств обнаружить её нельзя.

– Может, по запаху или на вкус?

– В том-то и дело, что она не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цвета, она беззвучна и невидима.

– Но как-то же её определяют? – развёл руками Лёха.

– Определяют, – тяжело вздохнул Кирилл Андреевич, – но обнаружить радиацию можно только с помощью приборов. Называются они дозиметрами, радиометрами и пр.

– Печально, но в любом случае, что-то нужно делать…

В этот момент из пещеры вышел Димка, рядом с ним шёл парень на вид лет двадцати пяти.

– Знакомьтесь, – Яр! – объявил Димка. – Больше в пещере никого нет. Но Яр появился здесь благодаря мне.

– Что значит – благодаря тебе? – удивился профессор.

– Я случайно уронил колбу, вы сами видели, их там миллион. Она вдребезги, а на месте её падения вдруг образовалось такое, знаете, – Димка руками попытался изобразить шар, – облако, похожее на обычный пар. Через несколько секунд облако рассеялось, а на его месте прямо на полу лежал Яр, – пояснил Димка.

– Это так? – спросил профессор.

– Да, – кивнул Яр и спросил: – Ситер, а почему у вас и остальных нет анализаторов памяти?

– Что ещё за анализатор? – удивлённо спросил Лёха. – И ещё раз, как ты назвал профессора? Осётр или свитер?

– «Ситер» – это планетарное, то есть межконтинентальное обращение к человеку, когда не знаешь, с какого он материка, ну, что-то вроде «гражданин мира», – пояснил Яр и спросил: – Вы с какого континента?

– Допустим, Евразия, – ответил профессор.

– Почему – допустим? – удивился Яр. – Вы не знаете точно, с какого вы континента?

– Знаю, – улыбнулся Кирилл Андреевич. – Но…

– Вы не ответили на мой вопрос, – перебил новичок, – почему у вас отсутствуют анализаторы памяти? Я сообщу о вас в Высший совет.

– Ещё один! Откуда вы берётесь? – хмыкнул Лёха. – Тот в компетентные органы собрался заявлять, этот в какой-то верховный совет. Ты чего, хлопак?

– Не в верховный, а в Высший совет! – поправил Яр. – Если в вашей голове нет анализатора памяти, это уголовно наказуемое деяние. Это немыслимо, это недопустимо, это…

– Братан, остановись, – Лёха похлопал новичка по плечу, – хватит причитать. «Немыслимо, недопустимо», – передразнил он Яра, – всё у нас мысленно, и всё у нас допустимо. Ты лучше скажи, в каком году ты уснул? Ты ведь тоже случайно тут придремал, правильно я понимаю?

– Да, уснул, – подтвердил Яр. – Пока не могу разобраться, что произошло.

– Ну вот, видишь? – рассмеялся Лёха. – Сам ещё не разобрался, а уже сообщать куда-то собрался.

– Но…

– Давай без этих «но», – не дал говорить Лёха, – ты так и не сказал, в каком году закемарил-то?

– По какому летоисчислению вас утроит мой ответ? – спросил Яр.

– Новая эра у нас, – пояснил профессор, – то есть от Рождества Христова.

– Невероятно! – воскликнул парень и добавил: – Тогда, значит, в 3027.

– В каком? – недоумённо и хором спросили Лёха и профессор.

– В 3027 году, – повторил Яр и добавил: – Тридцать первый век.

– Профессор, – язвительно произнёс Лёха, – а мы тут с тобой удивлялись, сколько Матвейка проспал… А он, оказывается, так просто прилёг отдохнуть…

– А вы, я так понимаю, уснули ранее двадцать пятого века?

– Я в 2015 году, – вздохнул профессор и кивнул в сторону коллег по несчастью, – есть ещё раньше.

– Я тоже в 2015 году, – сказал Дима.

– И я, – сказала Мария.

– А я в 1997, – почему-то грустно сказал Лёха.

– Слушайте, Яр, – сказал Голиков, – а почему вы только что сделали акцент на двадцать пятом веке?

– С двадцать пятого века у нас началось новое летоисчисление. На земле была страшная катастрофа, наша планета едва не погибла, но нам удалось её сохранить. Высший совет решил, что наступила новейшая эра.

– Любопытно, – покачал головой профессор, – надеюсь, вы нам расскажете всё, что произошло на земле, пока мы тут, как говорит наш коллега, «кемарили»?

– Если это будет вам интересно, с удовольствием, – пожал плечами Яр.

– Надеюсь, у вас больше нет к нам претензий по поводу отсутствия катализатора? – спросил Кирилл Андреевич.

– Анализатора, – поправил Яр. – Нет, вопрос исчерпан. Но теперь проблема у меня.

– Что ещё? – хором спросили Лёха, Мария и Голиков.

– У меня нет связи с «паснетом».