Надежда Кремень - Белолуние

– Я жила одной надеждой, Рубер! Всё это время я ждала и верила, что когда-нибудь всё изменится, и вот, наконец, дождалась!

– Ты была советницей варийского короля? Это правда?

– Хочешь сказать, что кто угодно отдал бы полжизни за место, которое я заняла помимо своей воли?! Знаешь, Рубер, жизнь чудовищно несправедлива. У меня отняли единственное, что по-настоящему ценно, а взамен всучили жалкую подделку под названием «власть» и «богатство». Многие с радостью приняли бы такую судьбу, но не я! Я хотела только одного – вернуться домой.

– Должно быть, ты представляла своё возвращение иначе.

Женщина смахнула слёзы:

– Неважно, как я это представляла. Главное, что Лаков уже близко. Ты мне поможешь?

– Мы пойдём с тобой и найдём их, обещаю.

– Ты сказал «мы»?

– Со мной – Кот и… мидав.

– Странная компания.

– Странная во всех отношениях. С мидавом ты, наверное, уже знакома. Это Зебу, сын паргалиона Зегды. Что касается Кота… Постарайся ничему не удивляться.

Тем временем на тёмной лестнице, освещаемой лишь пробивавшимися из-под двери лучами, ожидали двое: огромный кот и невысокий пухленький мальчик. После неприятного казуса, едва не закончившегося их выдворением на улицу, оба старались вести себя как можно тише. Дело в том, что, выходя из комнаты, служанка нечаянно наступила Коту на хвост. Не привыкший к такому обращению Кот, истошно завопил и вцепился грубиянке в башмак. Ойкнув, та затрясла ногой, пытаясь сбросить животное на землю.

– Что вы себе позволяете, сударыня?! – отцепившись от башмака, Кот мягко спикировал на пол. – Все конфликты в цивилизованном обществе должны решаться путём мирных переговоров, без применения насилия.

Женщина смешно хлюпнула:

– Вы… Я… Ой, батюшки!

– Дора! – прошептал мальчик, до того хихикавший в сторонке.

– Что там такое?! – крикнул снизу трактирщик. – Не угодно ли вести себя потише?

– Я… я… иду… – подобрав юбку, женщина бросилась вниз по лестнице.

– Дора! – окликнул её мальчик. – Дора, это я, Зебу!

Служанка не отозвалась. Должно быть, уже убежала.

– Сиди тихо, друг мой собака! – одёрнул мальчика кот. – Не то нас вышвырнут отсюда.

– Я не собака! – огрызнулся его спутник. – И не говори мне, что делать!

– Мэтр Казлай будет сердиться. Нам было велено не привлекать внимания.

– Ты сам привлёк внимание, вредный комок шерсти! Нечего было заговаривать с Дорой! Раньше она никогда не встречалась с говорящими котами.

– Это служанка, что жила у Никласа? Тогда она вдоволь насмотрелась на говорящих собак. Говорящий кот – это, по-моему, куда логичнее.

– Что здесь делает Дора? – пробормотал Зебу себе под нос.

– Сопровождает ту знатную даму, это же очевидно, – Кот облизнул лапку и пригладил взъерошенную шерсть. – Госпожа Данория Палле… Ты что-нибудь о ней слышал?

– Нет.

– Я так и думал. Это говорит о низком уровне твоего образования, друг мой собака.

– Хочешь сказать, что знаешь её?

– Разумеется, нет. Но качество моего образования сомнению не подлежит.

Дверь в комнату госпожи Данории приоткрылась, и мэтр Казлай с обычной поспешностью вышел на лестницу. Задержавшись на мгновение в проёме, он бросил невидимой собеседнице:

– Твоё счастье, что Эхо больше не спрашивает имён.

– Я отправлю Дору и Фили вперёд, – женщина его точно не слышала. – Большая свита привлекает лишнее внимание.

– Как тебе угодно, – отозвался мэтр Казлай.

– И уже обращаясь к Коту и Зебу, добавил:

– Пойдёмте, друзья мои. На рассвете мы выдвигаемся в путь. Вам стоит немного поспать.

С виду это было обыкновенное пёрышко – маленькое, пушистое, цвета весенней листвы. Когда-то оно принадлежало одному из зелёных попугаев, каких не счесть в Красноземелье. В Ливарии и на тарийском юге эти птицы тоже не редкость, так что купить такое пёрышко на любой приличной ярмарке не составит труда.

Однако сейчас в руках у Селены была вовсе не безделица, как решил бы непосвящённый, а символ тайного общества, означавший, что её отца срочно вызывает к себе старый друг и учитель магистр Гастон.

Слуга магистра, добродушный парень по имени Карли, подтвердил девочкину догадку:

– Господину магистру нездоровится, вот он и велел скакать прямиком в Лаков, к мэтру Каригу.

– Гастон болен? – всполошилась Селенина тётя Вилла. – Степная лихорадка?

Новая болезнь была главной темой для разговоров уже три луны кряду. Единичные случаи этого недуга встречались в Миравии и прежде, но теперь болезнь отчего-то вышла из-под контроля. Сотни людей в городах и сёлах мучились от жара. У некоторых начинались судороги. Тем же, у кого открывалось кровотечение, доктора уже помочь не могли.