Валерий Сахарный - Волшебный телефон

Еда Наташе очень даже понравилась, а Славик про себя отметил, что здесь она мало чем отличается от вчерашней. Подносы с опустошенной посудой поставили обратно в нишу, и они немедленно укатились туда же, откуда до этого появились. Ну а путешественники, ни капли не мешкая, быстрыми шагами направились к выходу, потом на лестницу и не более чем через двадцать секунд, напрочь позабыв и об обеде, и о подносах, увлеченно рассматривали окрестности.

Поляна, берег и будка у подножия горы лежали внизу, как на ладони. Та самая речка, на каменистой отмели у которой дети совсем недавно строили свои протоки и каналы, текла откуда-то слева от далеких гор и то появлялась, то исчезала среди бесчисленной массы деревьев. Ну а дальше, куда ни глянь, раскинулась сплошная темно-зеленая лесная равнина. Где-то вдали слева и спереди лес упирался в едва различимые через дымку высокие горы со снежными вершинами, а там, где их не было – уходил до самой линии горизонта.

Во всей окружающей обстановке явственно ощущалось что-то как будто бы завораживающее, и детям долго не хотелось покидать смотровую площадку. На открытом месте было совсем не душно. Ласково веял прохладный ветерок. Вокруг ни души. Полная тишина. Не жужжат летучие насекомые и не стрекочут кузнечики. Птицы в лесу тоже прекратили свой щебет и, видимо, решили передохнуть после обеда. Славик с Наташей молча наслаждались тишиной и покоем на вершине горы, стоящей посреди нескончаемого леса.

Но, как вы понимаете, так не могло продолжаться бесконечно. В какой-то момент они посмотрели друг на друга и без слов догадались, что пора уже домой. Славик достал телефон, а Наташа, взявшись с ним за руку, нажала на «звездочку».

Дома и на этот раз ничего не изменилось, и часы на стене показывали все те же двадцать две минуты третьего. Надо сказать, что телефонные часы тоже каким-то непостижимым образом перескочили на домашнее время, хотя там, на вершине горы, на маленьком голубом экранчике светились совсем другие цифры. Однако наши путешественники все отлично помнили, и теперь им не надо было ничего друг другу доказывать.

Особой усталости не было, однако под массой новых впечатлений детям до конца дня так и не удалось сосредоточиться на серьезных вещах. А из-за этого они не смогли хорошенько подготовиться к урокам и, как следствие, на следующий день оба получили по тройке: он по русскому языку, а она по математике. Тут я хочу заметить, что раньше для Славика тройка была большой редкостью, а для Наташи вообще делом невозможным. И так как для девочки низкая оценка является более сильным потрясением, чем для мальчика, то Наташа следующие две недели наотрез отказывалась от нового путешествия, как бы Славик ее ни уговаривал. Отправляться же самому ему было неинтересно.

В добавление ко всему учительница, Марья Васильевна, как раз в эти дни решила пересадить всех учеников. Она регулярно так делала, потому что считала, что благодаря этому дети будут лучше узнавать друг друга, и классный коллектив станет сплоченнее. Наташа осталась на прежнем месте, но вместо Славика к ней подсадили Витю Иванова, а Славика переместили на вторую парту среднего ряда к Насте Антоновой. И если бы не обычай вместе возвращаться домой и не воспоминания о недавнем путешествии, то прежняя дружба между Славиком и Наташей вполне могла бы постепенно угаснуть.

В пятницу после уроков они снова шли по знакомому бульвару.

– Лучше бы нас не пересаживали, – начала разговор Наташа, – Иванов, конечно, хороший мальчик, но все время так себя ведет, будто бы ему нет до меня никакого дела. Представь себе: за четыре дня он ни разу со мной не заговорил, только пару раз сказал «подвинься».

– Ну мне, наверно, повезло больше, – продолжил тему Славик, – Настя девочка дружелюбная и совсем не зазнайка. А во время урока даже начинает мне подсказывать и помогать с заданиями, хотя я и сам могу справиться.

Наташа поджала губы, потому что ей стало неприятно от того, что ее друг хорошо отзывается о другой девочке. Некоторое время они шли молча, после чего первым заговорил Славик.

– Не обижайся, я все равно не перестану с тобой дружить, – сказал он, догадавшись, что Наташа расстроилась после его похвал в адрес новой соседки по парте.

– Я вовсе не обижаюсь, – ответила она, так как к этому моменту успела подумать, что девочка всегда должна сохранять гордость, и теперь ей хотелось скрыть свою досаду.