Виталий Каплан: Ведьмин Дом, или Тихие игры в помещении…

Всё вроде было нормально, но почему-то настроение у Серёги вдруг испортилось. На мгновение ему почудилось, будто снова подступает к горлу серая, мутная гадость. Нет, конечно же, померещилось. И всё же что-то не так. Висит в душном воздухе тревога, проникает в глаза, давит грудь. И кажется, будто грызёт его изнутри маленький червячок, а что за червячок, откуда он тут взялся – не понять. Всё вроде бы хорошо. С Ведьминым Домом дело, можно сказать, почти улажено. С Лёхой подружились. Поход завтра будет. Так отчего же?

Может, всё-таки дело в Саньке? Но теперь-то чего? Раньше ведь, когда договор заключали, не было этого червячка. Страшновато было, и противно, и досада жгла из-за дебильного этого пари, но червячка не было.

Трудно в таких делах разбираться. А надо. Серёга знал, что надо. Значит, что получается? До разговора с Лёхой был страх. Мелкий такой страх, сопливый. Можно сказать, страшок. Но червяка не было. А сейчас всё оказалось наоборот – страшок улетучился, зато на его вместо вполз червяк. Не оттого ли он завёлся, что страха не стало? Ведь получается, всё в порядке, он не пойдёт в Ведьмин Дом, а пари, между прочим, выиграет, поставить Саньку на место. Нормальный человек сейчас бы радовался. А тут почему-то волком выть хочется. Может, у него с мозгами не в порядке?

И вдруг Серёга понял, сразу понял, мгновенно, будто ему кто-то в голове фонариком посветил. Червячок – он из-за того, что враньё получается. Ну, не пойдёт он в Ведьмин Дом, отсидится в сарае – так что же выходит, он сдрейфил? Пускай никто, кроме Лёхи, об этом не узнает, а всё равно – сдрейфил. И пускай Санька проиграет, а всё равно окажется прав. И не сможет тогда Серёга с ним ничего сделать. Потому что веры в себя больше не будет. Вообще не будет, никогда. Станет он взрослым, отрастит усы, на работу устроится, семью заведёт – а внутри останется этот ехидный рыжий червячок. Неужели такая жизнь лучше Ведьминого Дома? Лучше всех этих скелетов, ведьм и привидений?

Но с другой стороны… Разве он, Серёга, так уж уверен в себе? На сто процентов знает, что не испугается? Нет, наверное, если что – он всё-таки сдрейфит. Может, и радостей будет полные штаны… Но всё равно это лучше, чем враньё. « А то будто ты ни разу не врал? – спросил он сам себя. – Каждый день ведь врёшь. » И правда, каждый день. Но не в серьёзных же делах. Так, по мелочи… Например, вчера с уборки территории смылся. Свете лапшу на уши навесил, будто живот разболелся, а Света – девушка добрая, доверчивая. Сразу послала в изолятор. Да ещё поохала, спросила: «Может, один не дойдёшь? Может, послать с тобой кого-нибудь?» А он грустно так, жалобно ответил: «Не надо, Света… Я сам дойду… Наверное…»

И пошёл. Только не в изолятор, конечно, а на Земляничную Поляну. В лесу-то земляника давно уже сошла, а здесь, у бетонного лагерного забора, ещё держится. И ягоды огромные, сладкие. Странно, что никто до сих пор про эту поляну не разнюхал. Вот уже который год приезжает Серёга в этот лагерь, и до сих пор поляной единолично пользуется. Ну, конечно, место дикое, глухое, лопухи растут, а главное – крапива. Высокая, старая, ужасно кусачая. Такая крапива что сквозь брюки, что сквозь рубашку – всё равно жалить будет. Вот люди и не рискуют. А Серёга не боится в одних шортах туда лазить, потому что знает тайные тропинки в крапивных зарослях. Каждый раз, понятное дело, не убережёшься, бывает, что и обжалит. Но настоящий мужчина должен такое терпеть.

А Света и проверять не стала насчёт изолятора. У неё столько дел, что голова пухнет. Причём половину их них она сама себе выдумывает… А если бы и проверила? Всегда можно соврать, что изолятор был закрыт – такое часто случается. А потом, когда изолятор открылся, живот уже перестал. Света что, её обдурить легко.

« Значит, всё-таки врёшь? – поинтересовался тот же самый ехидный голосок. – А враньё – оно всегда враньё. Что про Ведьмин Дом, что про больной живот. Особой разницы нет. Так что действуй, парень! »

Но Серёга понимал, что есть. Есть разница. Хотя… Слишком уж всё это запутано. Одно только ясно – Лёхиным пакетом пользоваться нельзя. Хочешь – не хочешь, а придётся в Ведьмин Дом идти. Вот так.

Но как об этом сказать Лёхе? Старался же человек, спасти хотел… Может, и не надо ему ничего говорить? Нет, нельзя. Нельзя другу врать. А Лёха – друг. Хотя, раз он друг, то почему молчит про свои дела с Санькой?

А может, у него и впрямь причина очень серьёзная! Такая, что никому-никому не скажешь. А у Серёги что? Про червяка говорить неловко? Да разве это причина?