Алекс Астер - Проклятие Ночной Ведьмы

Тор пожал плечами.

Вместо того чтобы беспокоиться, что случится, если его желание не исполнится, он задумался, что будет, если оно исполнится . Он не говорил родителям, что хочет избавиться от своей эмблемы лидера – не говоря уж о том, что вместо лидера хочет стать ихтиандром [9] Ихтиа́ндр – тот, кто может дышать под водой. На греческом языке это буквально означает «человек-рыба». . Сейчас это казалось ошибкой. Он сделал всё тайком от них.

Эгоист . Это слово крутилось у него на языке, словно желая, чтобы его произнесли вслух. Он такой эгоист. Несколько месяцев он только и думал, что о том, как же сильно хочет исполнения своего желания. Надо было подумать о ком-нибудь другом, а не о себе.

Но он заслуживает счастья. И если родители действительно его любят, то всё поймут.

Тор моргнул, когда кто-то щёлкнул пальцами прямо у его носа.

– Ну чего, ты в деле, или как? – спросил Энгль.

– В каком деле?

– Стащим книжку «Куэнтос» [10] У испанцев словом « Куэ́нтос » называются народные сказки и легенды. у твоей мамы? В ней есть история про тщеславца.

Все дети в их деревне росли на «Книге Куэнтос» – сборнике легенд о проклятиях и разных существах.

Но те истории, которые читали дети, были адаптированными, упрощёнными. Самые страшные места из них вымарывали. Настоящие же сказки были мрачными и ужасными – идеальные сюжеты для кошмарных снов. В маминой книжке истории были записаны без всяких сокращений.

Конечно же, Тор был в деле.

Давным-давно, когда кипел котёл, была на свете одна пещера. В Пещеру Вещей никому не разрешали заходить – хотя двери, чтобы никого не пускать, не поставили. Мама Сиело [11] По-испански « Сие́ло » значит «небо». предупреждала его, чтобы он даже в тени этой пещеры не ходил.

Она проклята. В ней всё проклято.

Сиело слушался её. Какое-то время. Но потом настало лето, и он часто днём гулял в полях вокруг пещеры, там, где трава была настолько высокой, что щекотала ему бока, и он бегал там, поглаживая травинки рукой, словно шерсть гигантского зверя.

Однажды ночью Сиело уснул в этой траве. Когда он проснулся, над ним, словно жемчужина, сияла луна, а звёзды мерцали: «Привет!»

И было там ещё кое-что.

Голос.

Нет – шёпот.

«Сиело…»

Он присел и повернулся на звук.

В сторону пещеры.

– Кто здесь? – спросил он, обращаясь в темноту.

Молчание. Потом:

– Подойди поближе .

Сиело сглотнул и подумал, не стоит ли повернуть обратно. На краю поля виднелся свет – в окнах его деревни горели свечи. Если прищуриться, можно было даже разглядеть его дом.

– У меня для тебя есть кое-что .

Голос был сладкий, как молоко с мёдом. Мягкий, бархатистый.

Он шагнул вперёд.

– Чуть ближе…

И Сиело шагал вперёд, пока не оказался у входа в пещеру.

Внутри стояла женщина, купаясь в ярком свете. На ней было платье, меняющее цвет прямо на глазах.

А ещё там стоял сундук. Он открылся сам собой. Внутри лежали драгоценные камни, сверкая в ночи, словно звёзды, собранные со всей вселенной.

– Это мне? – Сиело широко раскрыл глаза, не сводя их с камней-самоцветов. Ни о чём другом в жизни он не мечтал так сильно.

– Можешь оставить себе всё, что поместится в карманах , – сказала женщина.

Он шагнул вперёд, раскрыв руки и согнув пальцы.

Но как только он вошёл в пещеру, женщина исчезла. А самоцветы в его руках превратились в пыль.

Сиело отшатнулся, потом ахнул. Поле высохло; трава превратилась в грязь, а пшеница – в камни.

– Нет, нет… – он закричал, когда эмблема на его запястье покрылась струпьями и отвалилась – а на её месте появилось что-то другое. Глаз с чёрным, как ночь, зрачком.

Проклятие .

Больше в Пещеру Вещей не входил никто и никогда.

В первый день нового года Тор проснулся без всякой помощи солнца, заглянувшего в окно, или запаха папиных январских фиалковых блинчиков, благодаря которым семья всегда начинала год на сладкой ноте. Он потянулся. Чувствовал он себя хорошо. Свежо. Утро было добрым.

А потом, вздрогнув, он вспомнил о своём желании.

В груди у него словно разорвалась хлопушка с конфетти. Пижама прикрывала его руки. Достаточно просто закатать рукав, и…

Он закатал рукав и ахнул. Его эмблема…

Исчезла. И вместо неё появилось что-то совсем другое.

– О нет, – проговорил Тор, потирая запястье. – Нет, нет, нет, нет.