Алексей Часов - Если бы не НЛО

Она взвизгнула, закрывая лицо руками. Мальчишки с хохотом пробежали мимо неё – по коридору во двор. И вновь слёзы навернулись на Галины глаза – от обиды. Она собралась было пойти к Надежде Петровне пожаловаться на мальчишек, как вдруг в коридоре стало ещё темней, и она почувствовала чей-то вздох и чьё-то легкое прикосновение к своей спине:

– Кто это? – испуганно прошептала Галя, напряжённо вглядываясь в полумрак.

И увидела перед собой два зеленоватых светящихся глаза. Они плавали перед ней. И вот странно: тот, кому принадлежали эти глаза, был невидим. Галя заворожённо следила за ними, забыв про слёзы и обиды.

– Кто ты? – повторила она.

– Я – Слезунья, – ответил голос, – владелица тех слёз, которые ты ещё не выплакала.

– Зачем ты здесь?

– А где же мне быть? Я сидела в тебе до поры до времени. А время моё – после трёх твоих капризов, случившихся в один день. Ведь ты сегодня три раза обижалась и плакала. И теперь я получила право на свободу.

Две зеленоватые мутные капли появились на светящихся глазах Слезуньи, сорвались и упали на Галины коленки. Девочка даже почувствовала их тепло. Ей стало не по себе. Хотелось выбраться из этого полумрака, уйти от этих неприятных слезоточивых глаз.

– Ты никуда отсюда не выйдешь, – предупреждающе произнесла Слезунья. – Пока я с тобой. А ты – со мной.

И две новые слезы капнули на Галины коленки. Девочка с отвращением стёрла их рукой и подобрала коленки под платьице.

– Я не хочу быть с тобой, – произнесла она.

– Зато я хочу, – ответила Слезунья. – С тобой так хорошо. Ты – трусиха и плакса. Мне такие давятся. Давай плакать вместе? Кто кого переплачет?

Галя почувствовала небывалое раздражение. Такое, какое возникает при виде слишком надоедливого гостя, которого невозможно отвадить никакими словами. Разве лишь прогнать физически. Но на это она не решалась.

А слёзы из двух ненавистных светящихся глаз уже не просто капали, а лились на нее в два ручья. Галя почувствовала на себе промокшее платье и, коснувшись рукой пола, ощутила на нём сырость.

– Ну, поплачь же, поплачь! – просила Слезунья.

– Мне это будет так приятно.

Но Гале плакать больше не хотелось. Напротив, слёзы стали ей ненавистны. Она хотела встать с намерением уйти из этого сумрачного коридора, но ноги не слушались. А вот руки двигались. Может, с помощью их доползти до выхода? Только где он?

Куда бы девочка ни взглянула в надежде увидеть выход, везде её встречали два надоевших светящихся глаза, источающих крупные слёзы, которые неумолимо и часто-часто покрывали её с головы до ног.

– Поплачь, – приставала Слезунья. – Мы с тобой наплачем много слёз. Целую речку или даже море. Ты ведь ещё не была на море? Теперь будешь. Там мы с тобой сядем на корабль и поплывём в далёкую страну Слезливию, где растут целые кусты разноцветных слёз. Что может быть красивее?

Но Гале уже было не до корабля и не до моря. Куда же она без мамы? И потом, что же этот такое – руки её уже в воде, которая неумолимо поднимается. И вот достигла уже груди, затем плеч. Какая-то отчаянная решимость, которой она никогда ещё не испытывала и которой она удивилась и даже немного испугалась, охватила Галю. И именно это чувство заставило её махнуть руками в сторону ненавистных глаз и обрызгать их.

И глаза исчезли. А с ними рассеялся полумрак. И вот уже Галя обнаружила, что она находится не в коридоре, а в туалетной комнате. И конечно же, сидит на полу в небольшой лужице, которая успела натечь из умывального крана, вышедшего из строя, вероятно, по вине баловавшихся мальчишек.

Рядом лежала небольшая скамейка, о которую Галя, возможно, запнулась, а потому и оказалась в этой луже. Виноватых искать не приходилось, так как в эту лужу её никто не сажал.

И может быть, впервые Галя не почувствовала привычной обиды на кого-то и не заплакала. Она поспешно встала и, отряхивая намокшее сзади платье, пошла искать воспитательницу, чтобы сказать ей о неисправном кране.

Саша Трудовец возвращался из сада как обычно – с папой. Папа всегда заходил за ним. И Саша настолько к этому привык, что и предположить не мог, чтобы за ним зашёл кто-нибудь другой.

У подъезда папа встретил своего друга, и они занялись своими взрослыми разговорами. А Саша решил идти домой. Квартиру свою он знал превосходно – четвёртый этаж, дверь налево.