Ксения Шелкова - Человек со смущённым лицом

– Мисс Мур, я вас чем-то обидела? – боюсь, я задала вопрос не столько извиняющимся, сколько требовательным тоном.

Однако мисс вдруг внимательно взглянула на меня сквозь пенсне и глубоко вздохнула.

– Ах, да! Что это я… – пробормотала она, обводя нас растерянным взором. Через секунду она уже стояла рядом с нахмуренным Борисом, обнимала его и что-то шептала на ухо, а затем послышался их весёлый смех… «Ну слава богу!» – подумала я; Егоровна же, судя по выражению её лица, ещё долго не намерена была прощать мисс Мур её необъяснимую вспышку.

Наша добрая няня отчего-то невзлюбила мисс с самого первого взгляда. Даже внешне они были настоящими противоположностями. Когда высокая, худая, длинноносая англичанка в клетчатом костюме, круглых очках, с огромным зонтиком и саквояжем впервые появилась у нас в передней, мы с братом, будучи тогда ещё девяти и пяти лет, выбежали на звонок посмотреть, кто пожаловал – и были слегка испуганы строгой внешностью новой гувернантки и её пристальным взглядом. Она ничуть не походила на маленького, тихонького старичка-француза, который опекал нас до сих пор – тот бывал неизменно ласков, часто покрывал наши проступки и сумел найти путь даже к сердцу Егоровны.

Но, к сожалению, милый старичок, как оказалось, не удовлетворял взысканиям маменьки по части воспитания детей: она заметила, что он даёт нам чересчур много воли, редко бранит и попустительствует шалостям. К тому же мама приняла во внимание и то, что её приятельницы уж очень часто склонялись к воспитанию детей «по-английски» – это всё больше входило в моду, и оттого англичанки-гувернантки стали пользоваться спросом среди петербургских семейств.

Мисс Мур, а по выражению Егоровны «мисию», да ещё «тощую англицкую кошку», рекомендовал маменьке приятель нашего отца, граф Васильев. Тот, хотя и не имел детей, был человеком чрезвычайно общительным и обходительным, знал всех на свете; стоило матери только пожаловаться ему, что «ужасно трудно нынче найти стоящую гувернантку», как уже дня через три мисс Мур, имея при себе рекомендательное письмо от графа, звонила в нашу дверь. Оказалось, что он узнал о ней от знакомых: она спешно искала новое место в связи с некоторыми обстоятельствами в предыдущем семействе.

Впрочем, там не было ничего, что компрометировало бы саму мисс Мур. Её хозяева, весьма почтенные люди, оказались в стеснённых обстоятельствах и были вынуждены отпустить гувернантку, притом остались ей должны. Вместо жалования мисс получила от них лишь хорошие рекомендации, которые, хотя и не являлись хлебом насущным, но были важной частью работы всех нянь и гувернанток. После того, как мама побеседовала с мисс с глазу на глаз, она осталась ею вполне довольна. Мисс Мур оставалось завоевать наши сердца, так как маменька, несмотря на свою строгость, никогда бы не стала навязывать детям человека, им неприятного.

В первый же день мисс Мур одержала полную победу. Наша мисс обладала добрым характером и живым воображением, детей очень любила и готова была поддержать любую нашу затею – и при этом умела призвать нас к порядку гораздо успешнее и быстрее, чем старичок-француз. Она принесла нам подарки: прелестную куклу-даму в красивом платье и шляпке, с ридикюлем в руке – для меня, и набор оловянных солдатиков в большой овальной коробке – для Бориса. А годовалой Шурочке был вручён препотешный английский пупс с лысой головой и в ботиночках, по словам мисс Мур, привезённый с её родины.

Тем же вечером мисс начала говорить с нами по-английски, читать стишки на этом языке и петь песенки… Кроме занятий английским языком и прогулок, она читала с нами вслух, занималась нашим обучением географии и истории, рисовала и пела. Нам было с нею так интересно и спокойно, что уже через день я сказала маме о своей симпатии к мисс, в чём брат был со мною солидарен. Даже маленькая Шурочка с удовольствием шла к мисс на руки и готова была играть с нею бесконечно.

Видимо, это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Егоровны, – няня, вырастившая не только нас, но и папеньку, отчаянно приревновала к мисс Мур. Я слышала, как она не раз говорила маме, что «мисия» только и знает, что «на своём болтать с детками, как бы они язык родной вовсе не позабыли», и гуляет-то она так долго, что детки чуть не падают от усталости, и одеть-то их слишком легко норовит, и заниматься-то много заставляет, так что «бедняжки света белого не видят». Словом, в глазах няни, что бы мисс ни делала, всё было не так.