Беатриче Мазини - Дети в лесу

– Но ты же сам говорил о школах, так? А в школах правила были, еще какие! – и Рубен поерзал на стуле, как изнывающий от скуки школьник.

– Да, но в тех правилах был смысл. Здесь же всем плевать, вырастут ли эти дети грамотными, воспитанными людьми. Там хотя бы заботились о том, чтобы они знали, как вести себя в обществе, не отрыгивали за столом, умели бы пользоваться кучей разных столовых приборов и, стоя на табурете, читали бы по команде стихи наизусть. А тут главная задача – остаться в живых. – Джонас поморщился, как от боли.

Рубен удивленно взглянул на напарника снизу вверх.

– А чего ты, собственно, так психуешь? Им что, от этого плохо, что ли? Подумаешь, послушают пару песенок из Громкоговорителя. Зато хоть будут чувствовать себя частью чего-то. Будут знать, что есть какая-то высшая сила, которая заботится о них, присматривает, поддерживает дисциплину. Ты что, не в курсе, что массы жить не могут без запретов?

– Да какие еще массы? Они тут поумирают раньше, чем кто-то вспомнит об их существовании! – Джонас пнул ногой стойку с мониторами, и один из них вдруг включился. На экране высветились Скорлупы, бледные пятна в ночи – как панцири уснувших существ.

«Кто знает, какие мысли копошатся там, внутри, – думал Джонас. – А может, и нет никаких мыслей. Только облегчение, что сон хоть ненадолго уносит их далеко от всего… от них самих в том числе».

– Завтра будет дождь, – сказал Рубен, просто так, чтобы хоть что-нибудь сказать. Иногда он побаивался Джонаса. С этими его выкрутасами.

– У тебя что, завелись дружки на лунной метеостанции? – язвительно спросил Джонас.

– Зачем дружки? Просто чую в воздухе запах дождя. Вот и хорошо – в дождь они почти не высовываются из своих Скорлуп. Нам меньше на них придется пялиться. Ты в карты играешь?

– Нет.

– Ну и ладно. Все равно их у нас нет. В смысле, карт.

– У нас теперь много чего нет, – пробормотал Джонас и провел ладонью по лицу.

Дурак. Дурак. Дурак. Тысячу раз дурак. Том попытался забрать ее обратно, но Хана прижала ее к себе, сверкнув злой молнией во взгляде. Вся мокрая, грязная, а руки у нее вообще всегда грязные. Если Хана откроет ее , то наверняка испортит. А она и так уже в плохом состоянии. Может, Хана даже попытается ее укусить – решит, что это еда. Или вырвет одну за другой все страницы – просто чтобы услышать их шелест. Сомнет и бросит комки в ручей, чтобы посмотреть, как они уплывают.

Все замерли в ожидании драки. В такие моменты важно быть настороже, чтобы самим не попало. Жадные взгляды, напряженные лица, легкий пар от влажных рубах у огня. Взгляды перескакивают с Тома на Хану, с Ханы на Тома. Всем ясно, кто тут главный. Об этом они никогда не забывают.

Дурак. Дурак. Дурак. Он ведь знал, что нельзя доставать ее днем. Знал, что это риск, и всегда терпел, ждал. Но сегодня такое серое, тоскливое, дождливое утро – и он не устоял. А тут еще выскочил какой-то Осколок; Осколки – это каждый раз так легко и мучительно, все вместе, Том уже привык. И вот он вывернулся откуда-то совершенно неожиданно, и Тому вдруг стало ясно, что в дождливые дни самое лучшее занятие – почитать хорошую книгу . Хотя какая разница, хорошая она или нет, она одна-единственная, так что выбирать не приходится – спасибо, что есть хоть эта.

Все остальные вышли наружу, дождь льет, а им хоть бы хны, прямо как тюлени. (Тюлени? Наверное, еще один Осколок…) А может, им просто все равно. Может, они даже не заметили, что дождь, вышли себе по привычке. И он не удержался – сейчас, немедленно! Подарить себе немного чистого забытья.

А они взяли и вернулись. Тихо, почти бесшумно – это его и обмануло. Или он слишком погрузился в чтение, не видел и не слышал ничего вокруг?

– Книга.

Хана удивила его. Значит, она тоже помнит? Нет, невозможно. Наверное, она просто видела такие на Базе – может, подглядывала за взрослыми или подслушивала их разговоры. Она ведь такая. Шпионка. Но тут Хана удивила его еще больше. Она повертела книгу в руках с непривычным для нее уважением, потом открыла. Вверх ногами. Перевернула – но, кажется, смотрела на картинки, а не на слова. Или… а вдруг она умеет читать?

Хана не стала рвать страницы. Не стала кусать книгу. Она удивила Тома в третий раз, когда снова подняла на него глаза. В них больше не было злобы. Во взгляде ее блестела жадность, но какая-то чистая, словно она голодна, и этот голод можно утолить.

– Читай, – просто произнесла она. И протянула ему его сокровище.