Дмитрий Копьев - Хроники разбитого мира. Роби и тайна фриджитов

Оглянувшись, Роби увидел, что дед задумчиво смотрит на пожелтевшие фотографии над камином, спрятанные под стеклами, поблескивавшими в свете ламп.

– Нельзя далеко заходить в лес, – тихо сказал дед, и Роби понял вдруг, что никогда не видел его таким, – Твои мама и папа ушли туда много лет назад, и с тех пор от них нет ни одной весточки. Никто не знает, что с ними произошло. Мы с тобой остались одни и должны держаться вместе. Я многому тебя научил, но ты еще не готов выйти за наши границы. Ты слишком мало знаешь о Разбитом Мире.

– Но… – начал Роби, не отводя глаз от фотографий. На лицах его родителей лежали слегка мерцающие огоньки, – Мы же не знаем, что там на самом деле, за лесом?

– Там обитают жестокие, грубые, сложные и глупые люди, – сказал дед, переведя взгляд в черное окно, – Они живут в неоправданно огромных домах, едят в непомерных количествах несъедобную еду, придумывают бессмысленные правила и наказывают тех, кто их не соблюдает. Вокруг них нет жизни – только металл и дым – дед покачал головой – Нет, Роби, в них почти не сохранилось ничего человеческого – они стали машинами. Они хотят все больше и больше изобретений, технологий, стараются максимально усложнить жизнь, свою и тех, кто их окружает. Они думают, что, создавая многофункциональные механизмы, упрощают жизнь. Но в итоге превращаются в рабов своих творений. Что уж говорить об отношениях между ними…Дааа….Раньше все было по-другому, мой мальчик…

С каждым произнесенным словом голос Оберона наполнялся злостью, и его руки дрожали все сильнее и сильнее сжимались кулаки, а в глазах появились слезы, которые, впрочем, дед быстро вытер.

– Я не могу потерять еще и тебя, понимаешь? – сказал он, повернувшись к внуку.

– Это они забрали их? – тихо спросил Роби. Ему снова было одиноко и страшно и – что самое ужасное – очень неуютно в любимой гостиной у теплого камина.

– Я уверен, что да, – кивнул дед, и огонь блеснул в его глазах.

– Зачем же они ушли?.. – спросил Роби.

Ставшее белым прогоревшее полено разломилось пополам, выбросив в воздух искорки и клуб пепла с дымом. Дед слегка вздрогнул, словно отвлекся от своих раздумий, и ответил:

– Они ушли с надеждой вернуть все, как прежде. Сделать мир лучше. В первую очередь – для тебя. Им было больно осознавать, что ты вырастешь в новом, опасном мире. Они что-то нашли во время одной вылазки, но не сказали мне что. Они знали, что я не одобрю. Я говорил им, много раз, что там опасно! Там несправедливость и равнодушие! Я был там со своим отцом и видел все это своими глазами!

Лицо Оберона покраснело и казалось, что сама его фигура источает электрический ток – так сильно было напряжение. И Роби, словно окаменевший, оглушенный смятением и страхом, сидел у горящего камина, не чувствуя тепла. «Почему они ушли? – думал он, – Что они нашли такого там, за лесом, что решили бросить меня?»

Его голова раскалывалась от боли, когда к ней прикоснулась рука. Подняв глаза, Роби увидел деда – улыбающегося, прежнего.

– Я заболтался! Уже почти ночь! Как думаешь, мы успеем поесть?

Мальчик не нашел в себе силы ответить. Только кивнул.

– Я голоден, как электроволк! – воскликнул Оберон, – Даже если бы я был курочка Сью, то отобрал бы еду у Арнольда!

Взъерошив волосы Роби, дед ушел к плите и кухонным шкафчикам и крикнул:

– Тащи все, что мы нашли в лесу, в мастерскую, а я займусь ужином!

– Хорошо! – ответил Роби, удивившись, что голос ему повиновался.

Он вскочил с пола, схватил тяжелые рюкзаки, с усилием закинул их за плечи и вышел из дома.

Сумки с металлом давили на плечи, и Роби поспешил к сараю. Проходя мимо курятника, он прислушался – внутри спокойно спали курочки, и только Малышка Сью изредка картаво кудахтала во сне. Скребя железными когтями по каменной насыпи, вдоль стены, охраняя их покой, ходил Арнольд.

Роби подошел к большим деревянным воротам мастерской и с трудом открыл их, повернув железный вентиль. После чего, со всей силы толкнув дверь плечом, вошел в темную мастерскую и, нащупав на стене рубильник, переключил его в положение «Вкл». Большие лампы, висевшие под крышей, поэтапно осветили помещение. Свет в виде трапеции упал на темную землю вокруг Роби, и тот, щурясь, отнес рюкзаки к ящикам, стоящим в ряд у рабочих столов. Переложив груз на металлическую поверхность, Роби с облегчением опустился на деревянную табуретку и, сразу же открыв свой рюкзак, заглянул внутрь. Черный чайник по-прежнему лежал неподвижно, искр и шипения больше не было.