Елена Булганова - Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит [сборник litres]

– Что? – Я подался к нему, стараясь разобрать слова.

Наверное, будет молить о пощаде.

– Почему твой друг… закрыл меня… от выстрела? – еле слышно прошептал Печерский.

Странно, что сейчас его волновало только это.

– Потому что он друг! – отрезал я.

Его руки и ноги уже шевелились понемногу. Я не мог больше ждать. Я открыл клетку и спросил:

– Готов?

– Да.

Я втолкнул Печерского в клетку и задвинул засов. И бросился бежать, не желая видеть, что случится дальше. Вылетел за железную дверь, захлопнул ее. И все же услышал вопль, полный ужаса и боли…

Я не был уверен, что прямо сейчас не стану Расколотым, ведь я все же убил человека, пусть и не своими руками. Но все оставалось по-прежнему. Я вернулся в жилую комнату и словно во сне увидел там Иолу и еще кого-то. Парень вроде как знакомый. Таси и Ивана не наблюдалось. Я бросился к Иоле и крепко ее обнял, заодно убедился, что она совершенно цела.

– Как ты выбралась? Неужели Тася?..

– Ты же знаешь, я всегда умею найти выход, – с великолепным самодовольством заявила девочка.

– А где перевертыш?

– Здесь, – произнес знакомый голос за спиной. Я наконец сумел сосредоточиться и узнал Платона Альдонина, который смущенно кутался в накидку с дивана. – Я это.

– Но… как?..

– Ты же дал мне ампулы, – так и сияла Иола. – А я твердо решила не использовать их без острой необходимости. Вот и пригодились. Но Платон тоже молодец, он боролся с собой, то кидался на меня, то вроде как притормаживал. Иначе мне бы ампулу и достать не удалось. Все, я побежала.

– Куда? – опешил я.

– Так Ванька же, ты что, забыл? Я должна быть с ним. А ты проводи Платона в деревню, он еле на ногах стоит.

Выдала все это на одном дыхании и исчезла. Мы проводили ее ошеломленными взглядами, и Платон сказал:

– Вот это девчонка! Таких больше нет.

– Ты правда боролся с собой или это она сочинила? – поспешил я сменить тему.

Альдонин тяжело вздохнул:

– Пока еще оставался человеком – да, пытался. Составил для себя мысленный список дорогих людей и все время твердил их имена. Иола, кстати, там тоже была. Продержался дольше всех, но потом ничего уже не помню.

– Ладно, – сказал я. – Забирайся на плечи, и поехали отсюда.

На околице деревни нас встречал сам Соболь.

Он молча шагнул вперед и обнял меня, заодно сгрузив Альдонина. И тут же поручил его дежурившему рядом циклопу, чтобы оказал необходимую помощь.

– Как ребята, живы? – спросил я первым делом, обмирая от ужаса.

И услышал в ответ:

– Не переживай за них. Иван в деревне, окружен заботой, а вот Диму отвезли в местный лазарет. Из наших за ним там Зиночка приглядывает.

– Почему вы спустились?

Директор развел руками:

– Слух о том, что под землей идет бой, выплеснулся на поверхность. Жрец послал предупредить нас. Мы тут же бросились вам на выручку, но поспели только к шапочному разбору.

И выжидательно на меня посмотрел. Я понял, что будет легче рассказать все прямо сейчас, пока в крови еще бушует адреналин. Полчаса мы прогуливались вокруг неспящей деревеньки, устраняющей следы страшных событий, и я рассказывал ему обо всем. В какой-то момент вдруг обнаружил, что обнимаю ствол какого-то дерева и трясусь, как припадочный, а Эрик Ильич молча держит меня за плечи. Когда я чуточку успокоился, он сказал:

– Знаешь что, Алеша, а давай-ка ложись спать. Я по счастливой случайности захватил с собой пару порций сонника.

– Что? – Я ушам своим не поверил. – Спать? Теперь?

– А отчего же нет? Сейчас ночь, как на земле, так и здесь. Враги побеждены, друзья в безопасности.

– Но как же Иван? А Дима? А мой отец?

– Кстати, насчет твоего отца. Он уже дома, за него можешь не переживать.

– Почему дома?!

– Потому что я его отпустил. У нас нашелся свидетель, биорд-письмоносец. Он видел, как девушка подошла к штабу Жреца, и они вроде как заспорили с другой, наверное, верная секретарша хотела обеспечить своему шефу отдых, вот и загораживала проход. Биорд пронесся дальше и не видел трагической развязки. Но догадаться несложно.

– Да, Печерский всегда бесился, когда нарушали его планы, – пробормотал я. – Значит, папа это видел и потому решил покрывать Киру.

– Точно. Он и сейчас стоит на своем, даже отказывался выходить из заключения. Едва ли его ночь спокойна, но все ж лучше, чем…

Я буквально заледенел, представив, как скажу родителям о смерти Киры. Для этого мне понадобятся силы, много сил…

– Давайте свой сонник, – решился я.