Присцилла Ширер - Принцы-воины [litres]

Прямо перед тем, как ступить в пропасть, Леви оглянулся и увидел, как Рук безнадежно смотрит на свои ноги. Мальчик вдруг понял, что здесь не так. Рук не мог перебраться через расселину – у него не было ботинок.

Остальные быстро поднимались по ступенькам. Леви задержался и глянул обратно в тоннель. Наверное, Рук мог бы вернуться, подумал мальчик. Пойти другой дорогой… Но шаги приближающихся поддельщиков уже звучали в тоннеле. Нет, этот ход заказан. Враги будут здесь через несколько минут.

Рук потупился, отворачиваясь.

– Иди, – сказал он. – Ступай с друзьями. Я… Найду другую дорогу.

Рук пошел обратно – к тоннелю и приближающимся поддельщикам.

Его удрученный вид разорвал Леви сердце. Он-то знал, каково сейчас Руку. Знал, как это – чувствовать себя осужденным. Леви никому не пожелал бы такой участи.

– Постой, – сказал мальчик.

Он опустился на колени и снял ботинки. Он понимал, что делает именно то, чего обещал не делать больше никогда, но каким-то образом знал, что Рувах все поймет. Это не ради его собственных эгоистичных желаний. А ради кого-то другого.

– Нет-нет, ты не можешь… Тебя схватят! – воскликнул Рук.

– Надевай быстро!

Из-за вибрации от топота поддельщиков по тоннелю весь обрыв задрожал. Враги приближались.

– Я их обратно не надену, – заявил Леви. – Так что лучше тебе их взять или нас обоих поймают.

Он нервно посмотрел в сторону тоннеля, где уже мог различить движущиеся во тьме тени.

Рук неохотно принял и надел ботинки. Несмотря на то что его ноги были куда больше, да еще металлические, ботинки подошли. Он поднял руку, прощаясь с Леви.

– Смотри прямо на этот огонек, – сказал Леви. – Не своди с него взгляд, что бы ни происходило.

Рук понимающе кивнул.

– Спасибо, – произнес он. – Я этого не забуду.

Он повернулся, шагнул в расселину, и под его ногами начали появляться ступени, ведущие на противоположную сторону.

Леви смотрел, как он уходит, и в сердце мальчика словно бил родник чего-то похожего на счастье.

А потом он повернулся к поддельщикам, подняв руки в знак того, что сдается.

Когда Рук дошел до конца лестницы, он вдруг понял, что не стоит на краю пропасти. Невероятным образом лестница вывела его на широкий белый балкон замка, куда, как казалось, ему больше никогда не позволят прийти. Он был дома. Он увидел друзей Леви, и они радостно повернулись поприветствовать Рука, но улыбки исчезли, когда ребята поняли, что Леви с ним нет.

– Где Леви? – спросила Брианна, заглядывая Руку за спину, словно подозревая, что мальчик мог спрятаться.

– Он… он… дал мне ботинки, – сказал Рук; слова выходили из него короткими толчками. – Я не просил, он сам решил так сделать. Он сказал мне идти… А поддельщики приближались.

Брианна округлила глаза. Ее нижняя губа слегка задрожала. Потом она развернулась на пятках и, подбежав к Ксавье, уткнулась лицом в его рубашку. Мануэль повесил голову. Эван рванул к краю балкона и заглянул через него в надежде увидеть где-нибудь Леви – вдруг ему все же удалось как-то сбежать. Но никаких следов друга он не обнаружил.

– Леви! – закричал он, но его зов, эхом разнесшийся над землей, остался без ответа. – Леви! – Тишина.

Эван обернулся, сложив руки на груди и уставясь в землю:

– Я чего-то не понимаю. Почему Рувах послал нас туда за кем-то, но сделал так, чтобы кто-то остался там взамен?

– Думаете, именно я это сделал?

Ребята обернулись и увидели Руваха, вплывающего в сверкающие ворота замка. Рук опустился на колени, низко склонив голову:

– Рувах, я в твоем распоряжении. Я заслуживаю стать твоим рабом. Я предал тебя. Я – ничто. Ты можешь осудить меня…

– Добро пожаловать домой, принц-воин, – произнес Рувах.

Он вытянул свою длинную руку. Ярко светящаяся ладонь легла Руку на голову. Металлический шлем начал постепенно плавиться, открывая взгляду песочного цвета волосы, карие глаза и круглое румяное лицо. Человеческое лицо. Рук оказался старше, чем предполагали ребята, хотя и не сильно, – ему было, наверное, двадцать с чем-то, хотя выглядел он так, словно жизнь ему выпала нелегкая.

Рук медленно поднялся, а металл продолжал отваливаться от его шеи и груди, плеч и ног. Он вытянул руки, пораженный собственным преображением. Рук больше не был одет как раб. На нем был собственный комплект доспехов.

– Спасибо, – тихо проговорил он и снова рухнул на колени, низко согнувшись перед Рувахом, снова спрятавшим руки в рукавах. – Спасибо.