Рик Риордан - Меч Лета

Я терпеливо ждал, когда Рэндольф изволит ответить хоть на один волнующий меня вопрос: Кто мой отец? Кто убил мою мать? Как ты потерял свою жену и детей? У тебя галлюцинации? Обязательно было душиться этим одеколоном? От тебя несёт чесноком.

Однако он был слишком занят, наводя на дорогах полнейший хаос.

В конце концов, пытаясь хоть как-то разговорить его, я спросил:

— Так кто хочет меня убить?

Дядя повернул прямо на Арлингтон. Мы обогнули Общественный сад, проехали памятник Джорджу Вашингтону на коне, пронеслись мимо рядов газовых фонарей и покрытых снегом изгородей. Я готов был выпрыгнуть из машины, убежать обратно к лебединому озеру и спрятаться в своём спальном мешке.

— Магнус, - сказал Рэндольф, -я посвятил всю жизнь изучению открытий скандинавов в Северной Америке.

— Надо же, спасибо, - съязвил я. - Моё любопытство полностью удовлетворено.

Неожиданно дядя всё-таки приобрёл с мамой небольшое сходство: он одарил мою персону тем же хмурым взглядом, которым она смотрела на меня поверх своих очков, мол «выруби свой сарказм, мелюзга». От этого сходства у меня заныло в груди.

— Ладно, - сдался я. - Предположим, я понимаю, о чем ты. Мореплавания скандинавов. Речь идёт о викингах.

Рэндольф поморщился.

— Ну... викинг означает «налётчик». Это, скорее, род деятельности. Не все скандинавы были викингами. Но, да, именно их я и имею в виду.

—Статуя Лэйфа Эрикссона... Значит ли это, что викинги, э-э, в смысле скандинавы основали Бостон? Я думал, это сделали пилигримы.

—Я могурассказать тебе трёхчасовую лекцию на эту тему.

— Вот уж не стоит.

— Достаточно сказать, что скандинавы открыли Северную Америку и даже расселились там около тысячного года, почти пять веков до приезда Христофора Колумба. Учёные с этим не спорят.

— Как гора с плеч. Ненавижу, когда учёные спорят.

— Однако никто точно не знает, как далеко на юг они заплывали. Достигли ли они места, которое сейчас именуют Соединёнными Штатами? Та статуя Лэйфа Эрикссона... это была идея фикс одного мечтателя в 1800х, человека по имени Эбен Хорсфорд. Он был убеждён, что Бостон -это потерянное скандинавское поселение в Северной Америке Норумбега, что-то вроде черты, дальше которой скандинавы не путешествовали. Конечно, это были лишь его догадки на почве интуиции, реальных фактов он не предоставил. Большинство историков считали его полоумным.

Он одарил меня многозначительным взглядом.

— Дай угадаю... ты о нем другого мнения, - я воспротивился желанию сказать что-то вроде: «Рыбак рыбака видит издалека».

— Доказательством служат все эти карты на моем столе, - продолжил Рэндольф. - Мои коллеги считают их подделками, но они ошибаются. Я готов поставить на это свою репутацию!

«Так вот почему тебя вытурили из Гарварда!» - подумал я.

— Скандинавы действительно не пошли дальше, - не умолкал он. - Все это время они занимались поисками какого-то артефакта... и обнаружили его здесь. Один из их кораблей потонул неподалёку. Я зациклился на мысли, что его обломки гниют где-то в Массачусетском заливе, и пожертвовал всем, чтобы найти их. Купил собственную лодку, таскал жену и детей за собой на экспедиции. В последний раз... - его голос дрогнул, - буря появилась из ниоткуда, и огни...

Дядя не потрудился рассказать историю до конца, но основную идею я уловил: он потерял семью в море. И вправду поставил всё на свою безумную теорию о викингах в Бостоне.

Разумеется, я ему сочувствовал. А ещё я не хотел стать его следующей жертвой.

Мы остановились на углу улиц Бойлстон и Чарльз.

— Может, я просто пойду, - я дёрнул ручку. Дверь была заперта.

— Магнус, послушай. Ты родился в Бостоне не просто так. Твой отец хотел, чтобы ты нашёл один артефакт, утерянный им две тысячи лет тому назад.

Я занервничал.

— Мне послышалось, или ты сказал две тысячи лет тому назад?

— Плюс-минус.

Идея закричать и заколотить по окну показалась мне довольно разумной. Интересно, кто-нибудь придёт мне на помощь? Если мне удастся выбраться из машины, я мог бы отправиться на поиски дяди Фредерика и Аннабет. Они-то уж точно не настолько безумны. Так ведь?

Мы повернули на Чарльз-Стрит, направляясь на север между Общественным садом и Коммон-парк. Рэндольф мог везти меня куда угодно: Кэмбридж, Норт-Энд или на одну из отдалённых свалок.

Я старался сохранять спокойствие.

— Две тысячи лет... нормальные отцы так долго не живут.

Лицо дяди Рэндольфа напоминало мне «Человека на Луне» из старых чёрно-белых мультиков: бледное и круглое, в ямках и рубцах, со скрытной улыбкой, которая не внушала доверия.