Татьяна Павлюченко - Тааль

— Ну, как вам местная экзотика? — подойдя к ребятам, спросил Саша, которого все принимали за Алёшу.

Настя подозрительно глянула на мальчика, но ничего не сказала. Она вертела в руках протянутого ей Никитой моллюска и не решалась попробовать.

— Ешь, не бойся, — подбодрил девочку Никита, — я уже съел парочку. Вкус, конечно, странноватый, но для поддержания жизненных сил наш рацион должен быть более разнообразным, а не состоять из одних бананов.

Вдруг, неловким движением Настя выронила одного моллюска, а когда попыталась подхватить его на лету, он выскользнул из её пальцев и отскочил прямо в лоб Саше, продолжавшему старательно изображать своего спокойного и рассудительного брата.

— Ну, ты даёшь! Красотка ты наша, — не выдержав, возмутился он, картинно схватившись за голову, а затем, закатив глаза, рухнул в траву.

— Да ладно тебе, Алёшка, прикидываться. Какой-то ты странный стал. Может, на солнышке перегрелся, или витаминов в избытке? — прервал бесплатное представление Никита.

— Никит, смотри, опять полетели.

— Кто?

— Ну, вон эти, облака.

— Да, что-то их сегодня вообще видимо-невидимо.

— Да, и летят быстрее обычного.

Мальчики еще немного посмотрели вслед удаляющимся облакам и принялись за уже ставшие традиционными дела.

После обеда Алёша подошёл к Насте.

— Можно тебя на минуточку.

— Ну, чего тебе, Сашенька? — не выражая особой радости, спросила Настя.

— Я, Алёша.

— А я, Никита, — не растерялась девочка.

— Я не шучу, — виновато произнёс Алёша.

— А с чего ты взял, что я шучу, вот видишь, один в один Никита.

Не дав ей договорить, Алёша продолжил:

— Мы поменялись. Сашке не хотелось лежать целый час, да и потом, сколько ещё придётся, вот он и попросил.

— Та-ак! — протянула Настя, в голове сразу всплыло необычное поведение братьев во время обеда. — Значит, не хотелось лежать? Ну, я ему устрою!

— Не обижайся на него, это я предложил.

— Да мне, в общем, всё равно на ком рисовать, вот только не надо отдуваться за Сашку, всем тяжело, не ему одному, и не надо его жалеть, раз решили рисовать на нём, вот пусть он бы и лежал! Ну, ладно, теперь уже всё, перерисовывать нет смысла, — раздосадовано подытожила Настя. — А Никита знал?

— Нет, но он догадался. Ты же знаешь Сашку, он молчать не может. А когда он пошёл к костру, там-то его Никита и раскусил.

— А мне, значит, ничего не сказал? Ну, я вам всем припомню, заговорщики, — погрозила пальчиком Настя.

— Да ладно, не сердись. Пошли купаться.

И тут же, забыв обо всём, как будто они находились не неизвестно где, а на море в «Артеке», дети помчались к воде, наполняя прозрачный воздух визгом и смехом.

Лишь один Алёша не был беззаботен: «Ну почему она сказала, что ей всё равно на ком рисовать, ну неужели ей действительно всё равно, я или Сашка? А может ей нравится Никита? Он высокий и блондин, может она предпочитает высоких блондинов? Но вскоре и Алёша, забыв обо всём, включился в игру с ребятами.

Находясь в своих мыслях, мальчик даже не обратил внимания на появившуюся неизвестно откуда медузу. Лишь когда острая боль пронзила его ногу, он опомнился и, сдерживая рвущийся наружу крик, ринулся к берегу.

— Осторожно! Здесь медуза! — сквозь зубы выдавил он и, не выдержав, закричал. — Как же больно-то!

— Братишка, ты ранен? Куда? В ногу? — подскочил к нему Саша и, получив в ответ утвердительный кивок головой, посоветовал, — Главное не хватайся рукой, а то и её обожжешь. Помни, что стрекательные нити медузы надо стирать чем-нибудь типа водорослей или, в крайнем случае, песком. Потерпи, сейчас выберемся на берег и что-нибудь предпримем.

Настя, успевшая отплыть на достаточно большое расстояние, услышав крик раненного, сразу же повернула к берегу. Приблизившись, девочка с ужасом осознала, что, разбаловавшись, мальчишки, конечно же, ныряли вниз головой и, как следствие, были насквозь мокрые.

— Только не наклоняйтесь! — крикнула она, но её совет уже запоздал и, выползшие из воды уже исчезли, как по мановению волшебной палочки.

— Вот тебе и невидимость! Как не кстати! Черт бы её побрал! — в сердцах воскликнул Саша, помогая неожиданно ставшему невидимым брату поудобнее устроиться. — Потерпи ещё немного, — обратился он к постанывающему от боли Алёше, — мы обязательно что-нибудь придумаем.

Справа от мальчиков раздался голос Никиты:

— Я тут водоросли сорвал. Вы где? В каком месте болит-то?

— Нога! Там, рядом с пальцами! Ах, жжет-то как, — простонал мальчик.