Елена Булганова: Книга земли

– Ой, лучше молчи! Сейчас ты скажешь, что я слишком юная, что мне еще нет семнадцати. И я слишком много пережила, и все еще в шоке. И что вообще мы разные, хоть и к одному виду принадлежим!

Пока она переводила дыхание, Лазарь воспользовался паузой:

– Вообще-то я совсем другое собирался сказать.

– Правда? А что ты?.. А, точно, нужно идти во дворец.

И пятнадцать отпущенных минут вышли.

Вскочившая со скамьи испуганная девушка лихорадочно пыталась понять, как оказалась в незнакомом пустынном месте, в окружении заснеженных деревьев, да еще в компании незнакомого парня весьма грозной наружности. И почему сжимает в руках браслет с двумя чисто мерцающими разноцветными камушками и двумя угасшими, темными.

Будильник – мой самый страшный враг. Он крошит на мелкие кусочки мои сны, мои драгоценные, прекрасные сны, мою вторую, и главную, реальность. Я нащупываю его на тумбочке и отправляю в полет через всю мою не слишком просторную комнату в мансарде старого дома. Будильник бьется о противоположную стену, обиженно кряхтит и прикидывается мертвым. Но мама сшила ему прочную одежку из лоскутков старого пальто, так что следующим утром он опять возьмется за старое.

Некоторое время я лежу с закрытыми глазами и думаю о том, что впереди меня ждет еще один заурядный день со своими надоедливыми проблемами и заботами. Внизу звякает посуда, пахнет… о-о, блинчиками! Мама всегда знает, чем можно улучшить мое настроение в такую рань. Я вскакиваю и довольно бодро принимаюсь за утренние сборы.

А еще через полчаса я в панике покидаю наш дом, чтобы успеть на электричку. Прибегаю на станцию в последний момент, когда поезд уже стоит под парами. И первым делом замечаю на перроне ее – мою единственную подруг у.

Мила принадлежит к той полностью противоположной мне породе безупречных девушек, которые даже самым ранним утром ухитряются выглядеть свежими и ухоженными. Она машет мне рукой, показывая знаками, чтобы я неслась во весь опор.

Мы заскакиваем в вагон, успеваем занять последние два места, тесно прижимаемся друг к дружке, потому что третьей на нашей скамье оказывается тетка неописуемого размера.

– Ну, и смысл тебе таскаться на эту мерзкую электричку? – Я прикидываюсь недовольной. – Тебе же с въезда на автобусе быстрее и удобней.

– Просто захотелось сегодня пройтись по парку, – улыбается Мила. – Помнишь, как мы раньше часто там гуляли?

– Да уж, были времена, – вздыхаю я.

С Милой мы познакомились в самом конце десятого класса, случайно, на городском празднике. Я тогда только отошла после таинственной болезни, стоившей мне частичной потери памяти. И сразу пришлось идти в новую школу в ближайшем к нашему поселку микрорайоне. Где меня традиционно в лучшем случае не замечали, в худшем – шарахались. И это меня вполне устраивало.

Мила сама подошла ко мне на нашей пешеходке, которая в честь праздничного дня превратилась в скопление лавчонок со всякой ерундой. Она училась в школе на противоположном конце города, но это ничуть не помешало зарождению нашей дружбы.

Но теперь мы обе учимся в Питере и на прогулки почти совсем не остается времени. Разве что в выходные, но и то не всегда.

– Как воскресенье прошло? – спрашиваю я.

Мила традиционно розовеет.

– Ну, нормально. В кино ходила… то есть ходили.

– С Лешей?

– Конечно.

Я никак не могу понять, почему Мила словно бы стыдится своей личной жизни и старательно избегает разговоров о ней. Хотя я прекрасно знакома с ее парнем, даже дома у него не раз бывала с ней за компанию. У Алешки отличная семья, двое младших – брат и сестра, с которыми он возится, словно третий родитель. Эти ребятишки, слишком темноглазые и темноволосые, слишком тихие и пугливые, совсем не похожи на остальных членов семейства. Мы это не обсуждаем, но я уверена, что их взяли из детдома. Почему-то мне всегда становится грустно, когда я их вижу. Наверно, усматриваю в них намек на собственное будущее: взять ребеночка на воспитание и посвятить ему жизнь. Другой судьбы я для себя как-то не представляю.

– Мил, ну и чего ты опять смущаешься? – спрашиваю я. – Это даже как-то настораживает. Все из-за того, что у тебя есть парень, а у меня – нет?

– Лид, да ну, стоит тебе только пальцем…

– Ой, слыхала уже. Никто мне не нужен… пока, по крайней мере.

– А кто говорит, что нужен? Возможность и желание – разные вещи.

Так мы перекидываемся малозначимыми фразами, пока электричка не прибывает на Балтийский вокзал в Питере. На перроне Мила снова розовеет: