Франциска Гем - Сёстры-вампирши. Подружка – кровь с молоком

Госпожа Тепез была художницей. Она много лет мечтала о собственном магазинчике унитазных крышек. Бизнес-идея заключалась в том, чтобы индивидуально оформлять крышки унитазов для клиентов с эстетическими запросами. В их деревне в Семиградье, где большинство жителей, подобно своим вампирским предкам, предпочитали справлять нужду на природе, идея потерпела крах. Здесь же, в Биндбурге, их мать хотела снова попытать счастья. Но с какой стати она выгрузила весь товарный запас крышек в комнату Сильвании? Девочка уже знала, чем это ей могло грозить: двойняшкам придётся жить в одной комнате.

– Я прямо завтра же поеду в центр города и присмотрю себе магазинчик, – пообещала Эльвира Тепез за ужином. – Поедемте со мной, это наверняка будет интересно, – пыталась она подбодрить дочек.

Но настроение не поднималось выше подвала. Того, куда Михай Тепез после долгой дискуссии въехал вместе с гробом, родной землёй и органом. В гостиной в качестве компромисса осталась ванночка наподобие кошачьего туалетного лотка, полная трансильванской земли.

– Фумпс! [4] Чёрт! – простонала Дака. – Я не могу спать.

Она уже в который раз повернулась с одного бока на другой. При этом кровать, напоминающая качели в виде лодки, дрыгалась и скрипела. Ещё эта кровать походила на сказочный гроб, подвешенный на четырёх цепях к четырём столбам. На чёрном постельном белье Даки был белый рисунок в виде жирных личинок. Она поудобнее подбила себе под голову подушку в форме огромного паука.

Всю вторую половину минувшего дня сёстры обустраивались в одной комнате, каждая на своей половине. Родители помогли им перенести мебель, после чего предпочли оставить близняшек одних. В воздухе висело недовольство, словно взрывоопасный невидимый газ.

Девочки молча наводили порядок у себя в шкафах. Когда Дака хотела прикрепить к потолку через всю комнату металлическую цепь – чтобы отвисать на ней, – Сильвания запротестовала, не желая уступать ни сантиметра своей территории. Сперва Дака настаивала на том, что это, несмотря ни на что, всё-таки её комната. Хотя обеим сёстрам было ясно, что пройдут долгие месяцы, прежде чем унитазные крышки исчезнут из комнаты Сильвании.

Потом Дака предложила сестре сделку: взамен подвешенной во всю комнату цепи Сильвания ставит на половине Даки старое, сухое дерево, ставшее вешалкой для шляп. Дерево категорически не помещалось на половину Сильвании из-за всех этих книжных полок, туалетных столиков и шкафов для тряпок. Так они и договорились. Дака подвесила цепь, а Сильвания поставила на её половине своё шляпное дерево.

Потом они пометили свои половины. Дака прикрепила над своей кроватью постер Krypton Krax, её любимой трансильванской группы. Сильвания же подвесила у себя букет засушенных роз. Бабушка Жежка прислала ей эти цветы на день рождения службой «Трансфлайроп». Но иногда перед сном Сильвания воображала, что этот букет ей прислал тайный, безумно красивый поклонник.

Сильвания подняла взгляд от своего журнала для девочек. Она лежала на старинной металлической кровати с фигурными спинками, стойки которых походили на спящих летучих мышей. На её постельном белье был рисунок полной луны и воющего на эту луну волка.

– Неудивительно, что мы не можем заснуть. Снаружи такая темень, что глаз не сомкнуть.

Дака вздохнула и обернула вокруг шеи длинную паучью лапку своей подушки.

– В Бистрине мы бы в это время полетели в школу. – Она с тоской посмотрела в окно на звёздное небо. – Ты скучаешь по Трансильвании так же сильно, как я?

Сильвания закатила глаза:

– Мы всего-то один день как уехали, а ты уже тоскуешь. Ты ещё хуже папы.

– Ну и что? Чего уж такого плохого в тоске по родине?

– Ничего. Я только считаю, что мы здесь должны хотя бы попытаться. Ради папы мы двенадцать лет жили в Трансильвании. И теперь мы здесь ради мамы. Это нечестно – всегда всё портить своим недовольством.

– Портить? А кто тут может хоть что-то испортить? Тут и без нас всё давно испорчено! – Дака рывком соскочила с кровати и, взмахнув руками пару раз, взлетела к потолку. Она повисла вниз головой, зацепившись ногами за металлическую цепь.

– Дакария! Сейчас же сойди вниз! – воскликнула Сильвания.

– Нет, не сойду, раз ты называешь меня Дакарией. – Дака скрестила на груди руки.

– Дака, пожалуйста, спустись. А вдруг тебя кто-нибудь увидит!

– Кто тут меня увидит? – спросила та, кивнув в сторону окна.