Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне [сборник]

Но им повезло!

Луиза умывалась на крыльце, у подъезда здания, где располагалось казенное профессорское жилье. Щурилась на холодное осеннее солнышко.

— Кыса, пойдем с нами, — позвал Сега. Луиза не возражала.

Дверь в коридор, который вел к Лихо Тихонычу, была теперь всегда отперта (Тюпа заботился об этом регулярно). Добрались за пять минут.

В кирпичной каморке топилась чугунная печка. Перед ней сидел Драчун и подбрасывал щепки. Здесь же была Дашутка — она мыла в лохани разноцветные фаянсовые кружки. А еще был Костя. Он сидел в углу на чурбаке и что-то говорил тряпичному коку Пантелею, который устроился у него на колене. Пантелей неразборчиво отвечал квакающим голоском…

— А вот и еще гости, вот и славно! — обрадовался братьям и Луизе Лихо Тихоныч. — Прямо воскресная ассамблея получается! Потому как еще Белочка собиралась заглянуть, и Тюпа обещался…

Вашек с беспокойством глянул на Сегу: вот тебе и «много зрителей ни к чему»! Как теперь быть? Но похоже, что Сега не расстроился. Видимо, почуял, что друзья — не помеха.

Луиза пошла здороваться с Пантелеем — с некоторых пор они сделались друзьями.

Тем временем появилась Белочка. Стала спрашивать у Вашека про Снегурочку — как идет работа?

— Он весь в творческих муках, — сообщил «этот несносный болтун» Сега. Вашек показал ему кулак. Сега захихикал, позвал Луизу и стал что-то шепотом говорить ей на ухо. Луиза одобрительно дергала кончиком хвоста.

Пришел Тюпа. За последнее время он опять слегка потолстел и к тому же обзавелся очками. Не столько из-за нарушений зрения, сколько из-за подражания профессору.

Костя оставил Пантелея на чурбаке и обратился к «смотрителю гироскопа»:

— Лихо Тихоныч, ну так что? Можно мне будет, а?..

Лихо развел тряпичными лапами.

— Костинька, да разве я против? Я только рад… Лишь бы те, кто меня назначил, не заспорили. Да я думаю, не заспорят. Жалко им, что ли?

Поскольку все смотрели и слушали вопросительно, Лихо Тихоныч объяснил:

— В помощники ко мне просится, в постоянные. Как бы на должность. Чтобы, значит, смотреть за Колесом регулярно, а иногда и по ночам дежурить…

Драчун глянул косовато. Он считал дядюшку Лихо своим самым старым знакомым и на других, кого тот привечал, порой посматривал с ревностью. Впрочем, ревность эту он прятал, потому что эти «другие» были друзья. И он только спросил равнодушным тоном:

— Дома-то тебе разрешат, чтоб торчать тут ночью?

— Дома всем до меня по фигу. Скорей всего, и не заметят, — скучным голосом сказал Костя. Все сочувственно помолчали. О его домашних делах знали, он давно уже ничего не скрывал от друзей.

— А здесь от меня хоть какая-то польза будет, — почти шепотом добавил Костя. — Должна же быть от человека польза. От любого… Чтобы он кому-то нужен…

Белке показалось, что у Кости в горле закопошились слезинки, и она быстро сменила разговор:

— А с больницей-то как? Больше ничего не слышно?

— Отец как-то высказался, что наплевать ему на больницу. Только теперь от него ничего не зависит…

— А от кого зависит? Может, от этого, от Мистера Икса? — сердито спросила Белка. Она не боялась говорить здесь о таких делах, потому что все уже знали подробности Костиного похищения. И про историю с перстнем знали…

— Мистер Икс исчез, — хмыкнул Костя. — Видать, почуял, что жареным запахло…

— А ты откуда знаешь? — почему-то встревожилась Белка.

— Вадим сказал… Но он его найдет… Да ты что, думаешь, я боюсь? Спрятаться здесь хочу? Просто здесь… ну, я же понимаю, что Колесо — это очень важное дело. И хочется поближе… вот… — Голос у Костика зазвенел, но тут же опять угас, превратился в полушепот.

— Сколько все же всякого гадства на свете, — излишне возбужденно заговорила Белка (ей было неловко оттого, что, кажется, она чересчур разбередила Костину душу). — Ну почему на всей Земле не может быть, как у нас на Институтских дворах? Чтобы люди не грызли друг друга!

— А почему не может? — тихо спросил Вашек. — Я вот вчера вечером лепил… Снегурочку… и думал про это… Если очертить векторами все пространства, где живут люди… Может, на них везде стало бы по-человечески? Костя вскинул блестящие глаза.

— Как очертишь-то? Мы же ими не управляем… Даже ничего про них не знаем.

— Про один-то вектор знаем, — совсем уже тихо, виновато даже напомнил Вашек. — Про четвертый… Ведь его направление зависит от Колеса… Если Колесо чуть-чуть повернуть, изменится плоскость гироскопа… Сторона треугольника передвинется, он увеличится. Захватит новые территории. Ну, не всю Землю, конечно, а все-таки несколько больше станет… Институтской зоны… И больница попадет в эту зону…