Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне [сборник]

Поскольку другого объяснения не было, пришлось принять это. В конце концов, так ли уж важно, откуда Русалочка. Главное, что всем нравилась. Только дядя Капа неделю поглядывал на нее косо. Не любил, когда что-то (даже чудеса) случается без его ведома и разрешения…

Но все-таки кое-что на Институтских дворах случалось независимо от дяди Капы — даже и не чудесное. Начала подкрадываться осень.

Стало раньше темнеть, поубавилась жара. Появилась в листе кленов первая желтизна. Повторно зацвели одуванчики (хотя и не так густо, как в мае-июне). Все еще цвел у заборов и кирпичных стен иван-чай, но иногда вместо лиловых кистей видны уже были на нем пушистые макушки…

Растворялась в августовском воздухе печаль близкого конца каникул.

Стали реже летать стрекозы-великанши. «Авиаконструкторы» вроде Юрчика и Чебурека опять принялись запускать самолетики. По-прежнему шумели на Дворах игры, но уже не такие оживленные, как в середине лета. Реже слышалось с болотца веселое «бум-ква-ква». Драчун сказал, что «у принцев и принцесс прибавилось хлопот — не за горами зимовка». «Как это не за горами! Все-таки еще лето!» — заспорили с Драчуном. Тот развел руками: «Им виднее».

Дядя Капа спустил из бассейна воду, направил ручей из родника в канаву по обводному руслу. Несколько дней подряд на сухом бетонном дне продолжали появляться монетки, но потом все меньше, меньше…

Затем неотвратимо наступили школьные дни…

Костю отец попробовал уговорить (правда, не очень настойчиво) снова пойти в какую-то сверхэлитную гимназию, но тот остался в прежней школе. В одном классе с Белкой. Это ему слегка скрашивало осеннее занудство школьных занятий.

А природа еще сопротивлялась холодам! Особенно на Институтских дворах. Казалось, на них поселилось вечное «бабье лето». И поэтому ребята продолжали сбегаться сюда. Не так много, как раньше, не так часто и не так надолго, как летом, но собирались. Можно было, как и прежде, погонять «кольца-мячики», запустить самолетики, посидеть вечером у студенческого костра (их теперь много тут было, студентов-то). Надо было навещать Русалочку, чтобы не скучала…

А когда лето сдалось и начали перепадать зябкие дожди, ребята все равно прибегали на Институтские дворы, потому что отсюда был близкий путь к дядюшке Лиху.

Лихо Тихоныча навещали не реже, чем раз в неделю. А кое-кто и чаще. Например, Костя (но он об этом не распространялся). Когда приходили большой компанией, усаживались за щелястым столом, устраивали чаепитие. Потом шли в «колесный зал».

Колесо завораживало. В мерцании полупрозрачных спиц, в клочьях разноцветного тумана ощущалось дыхание иных пространств. Особенно когда в тумане возникали видения нездешних стран. Так оно и должно было быть!

Это объяснил Тюпа.

Когда Тюпа первый раз пришел сюда с ребятами, он долго стоял у Колеса, шевелил толстыми губами. Потом обвел всех задумчивым (ну прямо нездешним каким-то) взглядом и сказал:

— Гироскоп… — Это он будто себе самому сказал, а не тем, кто рядом. Но те потребовали объяснений. Особенно Сега и Костя.

Тюпа растолковал, что гироскоп — это диск или волчок, который при быстром вращении стремится удерживать в пространстве заданное раз и навсегда положение. «Хоть вся галактика перевернись кверху ж… жизненными центрами, он все равно останется в своей плоскости…»

— Зачем? — сказал Костя.

— А вот затем, — строго, непохоже на себя, ответил Тюпа. — Всемирный закон природы. Нас не спросили, когда его подписывали…

— Хорошо, если бы и у людей так, — вырвалось у Белки, и она тут же застыдилась своего «философствования». Глянула на Костю, думая, что он опять спросит: «Зачем?» Но Костя спросил о другом:

— Тюпа, а какая у него задача, у гироскопа? Вот у этого?

— А я откуда знаю…

Но скоро он узнал. Вернее, догадался «с практически полной долей вероятности» (так он выразился). Во время второго визита к Лиху Тюпа долго стоял у Колеса, разглядывая его с ребра. Потом вытащил из кармана туристический компас с откидными планками пеленгатора. Поглядел сквозь этот пеленгатор вдоль Колеса. Поскреб затылок. Долго молчал и наконец выговорил с не свойственной ему робостью:

— Ребята, а это ведь стабилизатор…

— Чего? — недовольно откликнулся Драчун. Он не любил непонятностей.

— Правильный вопрос: стабилизатор «чего»… — заметил Тюпа уже увереннее. — Об этом и речь.

— Стабилизаторы бывают у самолетов, — недовольно сказал Драчун.

— Стабилизатор — это устройство, которое удерживает «чего-нибудь» в заданном этому «чему-нибудь» положении. Гироскоп может служить прекрасным стабилизатором…